Читаем Блатные сказочки полностью

В апокрифе нашем Иуда представлен вором, человеком отверженным. Не гнушался и такими людьми наш Спаситель и не осуждал их, говоря, что пришел не судить, но спасти мир. Призывом своим исторгал Учитель его, Иуду, из греховной жизни и открывал пути преображения, и много мог успеть ученик, если бы не возревновал в сердце своем. Это мы, грешные, смеем судить друг друга по суете, Бог же судит по чистоте сердец наших. Мария Магдалина была прежде блудницей, однако первой сподобилась видения Воскресшего. Нет зазорного в том, что преодолено раскаянием. По вкусу мои слова? Тогда слушай дальше.

То, что и вору-разбойнику открыты пути спасения, показывает пример благоразумного разбойника. Много он прежде зла содеял, много малых сих от него слезами и кровью умывались, и знал он, что за все злодейства ему награда справедливая. И вдруг видит, что рядом с ним распинают неповинного, который добровольно принял на себя все грехи мира. Ощутил он сердцем Его Божественное Страдание и поверил в него. Всю жизнь не верил ни в Бога, ни в черта, а в последний миг, когда времени жизни не осталось, раскаялся во всем и принял Господа. За то и был спасен.

И не отверг его Спаситель, потому что принимает Он любую заблудшую душу и только злобу адскую, превозношение во злобе отвергает. Тут вот в чем дело, если к вашему случаю применить. Смотрят иные добрые люди на вашего брата, вора-разбойника, и говорят: разве это люди? Зверь добрее, а этот - детишек малых резал, стариков беспомощных по головам бил, да и не за копейку несчастную, а от злобы, в нем кипящей, необъяснимой. Что же, он - человек? Что ж: вы-то, которые терзаете тех, кто слабее и беззащитнее, люди? Не по вкусу теперь мои слова? Дальше слушай, не пугай, я как правду понес - не остановлюсь, хоть режь. В другое время что хошь со мной делай, а пока дай сказать.

Вот и говорят про вас: это не люди, нелюдь это. А вы сами, зная, что никто вас за людей не считает, говорите: только мы и люди, а все остальные - дрянь всякая, фраера, мужичье. Мы ваших законов не признаем, у нас свои законы! Если по вашим законам надо людей жалеть, то мы никого не жалеем; если по вашим законам надо помогать друг другу, то мы никому не помогаем; если по вашим законам надо любить ближнего как самого себя, то мы никого не любим и самих себя. Вот и получается, что, на вас глядя, обычные люди говорят - это не люди, а вы, на них глядя: они не люди, мы - люди!

Кто же прав? А прав, братики-блатики, один Господь! Не делил он род людской на людей и нелюдей, а все для него были люди и человеки. Такой силой любви только Бог может обладать, человеку не дано. Про себя скажу: с вами живя и вам сказки сказывая, чего я только не насмотрелся! Могу я вас любить, правду говоря? Нет, ребята-зверята, и не проси́те. А Господь нас всех любит, поймите это! Смотрит он на вас, злых детей своих, и незримо свидетельствует вам: не все пути закрыты, отверженный может стать приверженным, претерпевший - спасется. Всем погрязшим, но не потонувшим во зле открыто спасение, как благоразумному разбойнику на кресте.

Что, скушно стало? Слово доброе не веселит? Поймите, братики, добра я всем вам желаю, потому и за эти сказочки взялся... Всем нам надо другими стать, преобразиться внутренне, чтоб не в своих только, в Божьих глазах называться людьми. Путь перед нами открыт, и вступить на него никто не неволит, потому что не принуждением внешним, а своей доброй волей к Богу идут. Но потребно собственное усилие. Царство Небесное, оно усилием нудится... Все, все, не буду больше учить и проповедовать, а коли на пользу пойдет, то и хорошо.

Эх, люди, помните во всем бытии вашем, зачем вы в мир пришли: для добра! Самое ценное в мире - добро! Для добра, только для добра живет человек! А мир разве добр? Что в мире добро? Разве зверь добр - все живое пожирает друг друга. Разве человек добр - все века истребляет друг друга. Разве мы, каждый из нас, добры? Но живем мы все для добра. Нет выше Истины, потому что оплачена она кровью, праведной кровью Спасителя. И нашей тоже. Все, все. Аминь.

И еще вам, братики-ребятики-блатики, скажу, что кончились наши сказочки-рассказочки. Потешил я вас, как мог, а больше не могу. А ты не грозись, вместо того чтоб спасибо сказать. Правилку сделаете? Говорю, не пугай! - не видишь: я сегодня - победитель! Знаю, не зря я слезами обливался, говоря о Страстях Господних, - сладостны были мне мои слезы от того, что чуял - удается слово! Сегодня я небес коснулся... Был я шутом гороховым, за что вы меня щадили, а теперь я выше себя стал и на мелкое шутовство больше не унижусь! Вот так! А ты не радуйся чужой беде, своя на гряде...



НЕБЕСНАЯ МИСТЕРИЯ (НЕЗАВЕРШЁННЫЙ СКАЗ)


Жил в земле Уц человек именем Иов, и так любил он Бога, Господа своего, что воззрел на ту любовь Сатана и вознамерился искусить праведника... Что дальше было, вы знаете. Отнял враг у многострадального дом, семейство, все имущество, в позор и гноище вверг, но не смог поколебать чистое сердце.

Перейти на страницу:

Все книги серии Трилогия московского человека

Чёрная книга
Чёрная книга

«Трилогия московского человека» Геннадия Русского принадлежит, пожалуй, к последним по-настоящему неоткрытым и неоценённым литературным явлениям подсоветского самиздата. Имевшая очень ограниченное хождение в машинописных копиях, частично опубликованная на Западе в «антисоветском» издательстве «Посев», в России эта книга полностью издавалась лишь единожды, и прошла совершенно незаметно. В то же время перед нами – несомненно один из лучших текстов неподцензурной российской прозы 1960-70-х годов. Причудливое «сказовое» повествование (язык рассказчика заставляет вспомнить и Ремизова, и Шергина) погружает нас в фантасмагорическую картину-видение Москвы 1920-х годов, с «воплотившимися» в ней бесами революции, безуспешно сражающимися с русской святостью. Драматическое продолжение истории переносит нас в Соловецкий лагерь и своим возвышенным стилем являет собой настоящую оду новомученикам и исповедникам российским. Трагическая и дерзкая, озорная и скорбная книга – из тех, что по прочтении невозможно забыть.

Геннадий Русский , Робер Дж. Гольярд , Тимофей Александрович Агафонов

Фантастика / Историческое фэнтези / Учебная и научная литература / Образование и наука / Классическая проза

Похожие книги

Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза