Блаженные времена, хрупкий мир

Объективно, теперь это стало совершенно ясно, эксперимент с совместной жизнью, вопреки его ожиданиям, оказался шагом назад. Лео ожидал, что теперь все предпосылки станут ясны, и он приступит к написанию своего труда, вместо этого лишь образовались новые предпосылки для чего-то, суть которых предстояло еще прояснить. К тому же раньше ему жилось лучше. Ведь он по крайней мере регулярно читал. С тех пор как Юдифь переехала к нему, он только тем и занимался, что снимал книги со старых полок и нагромождал их на полу. Когда будет готов новый стеллаж, он сможет снова расставить книги. А когда читать? В мебельном магазине, выбирая стулья для кабинета? Разве раньше у них с Юдифью не было таких замечательных, интересных разговоров о фильмах, литературе, философии? В кино они за последние недели ни разу не были, к вечеру они каждый раз слишком уставали. И о чем ему с ней теперь разговаривать? О тенденциях развития технологии кухонных приборов или о стереосистемах? Обсуждать хроматику в приложении к портьерным тканям? Эстетику оформления стен? И ведь верно, что раньше, когда Юдифь еще не переехала, ему, правда лишь время от времени, но все же чаще, чем сейчас, удавалось добиться от нее нежности? С тех пор, как они живут вместе, она отдалилась от него больше, чем когда-либо. И вот он лежал один в этой чертовой кровати, которую они непременно должны были купить, потому что для двоих нужна кровать пошире и потому еще, что кровать должна быть с ящиком для постельного белья, но она сидела в соседней комнате или расхаживала по ней и совершенно не собиралась ложиться. Или, может быть, ему надо облачиться в набедренную повязку, как в том красочном проспекте, где рекламируются торшеры, и, ворвавшись в sala, соблазнить ее? Нет, ничего уже нельзя было изменить. Их совместная жизнь оказалась не плодотворна, а то, что было раньше, разрушилось. С большим трудом он заставлял себя хотя бы раз в неделю ездить к парикмахеру на массаж головы.

Он слышал шаги в sala. Может быть, Юдифь все-таки решила лечь спать? Нет, она поставила пластинку, своего любимого Атаульфо Альвеса, и снова зашагала туда-сюда. Он ненавидел ее, хотя и не уставал повторять себе, что ненавидит не ее, а ситуацию, в которой они находились. Пока. За это коротенькое словечко он держался изо всех сил. Только ради перспективы, которую по-прежнему обещало это словечко, он переносил все со стоической покорностью, как он думал, и ни в чем не переча. Разве стоило разрушать тот триумф, который заключался в том, что она переселилась к нему, и те обнадеживающие последствия, которые этот переезд со временем, без сомнения, будет иметь, прямо в самом начале раздраженными препирательствами и мелочными спорами из-за того, как расставить мебель? Нет. Мебельный раж, в который вошла Юдифь, не мог длиться вечно. И тогда Юдифь — в этом нужно было ясно отдавать себе отчет — почувствует себя у него как дома, и настанет счастливый покой. Сосредоточившись на будущем, он совершенно перестал замечать проходящие дни, которые окрестил прелиминариями. Он думал, что во время этих прелиминарий достаточно по возможности не раздражаться, не обижаться, не проявлять нетерпения или отчаяния, избегая любых ссор и споров, чтобы не разрушить ту гармонию, которая сможет плодотворно развиться лишь тогда, когда окончательно прояснятся все необходимые для нее предпосылки. Когда Юдифь готовила еду, он сидел в sala и мечтал о том, как в скором будущем станет за кухонным столом просматривать свои выписки, составляя компанию Юдифи, а она будет готовить. Он не замечал, что наклонность Юдифи к спорам свидетельствует о том, что они расходятся во взглядах, он видел, каких вещей еще недостает в доме, и не видел, что у Юдифи есть еще и другие потребности, он считал, что она тоже думает о будущем, придумывая все новые и новые дела для них обоих, и игнорировал все происходящее, одобрительно и безразлично кивая. И совсем беспомощен оказывался он по воскресеньям, когда все магазины были закрыты. Ему казалось, что бессмысленно садиться за работу, если на следующий день он все равно не сможет продолжать занятия, и он сидел в тоске, с завистью глядя на читающую Юдифь, и однажды предложил наконец отправиться в город поглазеть на витрины. Вдруг им где-нибудь встретится обеденный стол, который Юдифи понравится, и она решится наконец его купить, тогда в понедельник они поедут и купят его, и одной проблемой станет меньше. Испытывая облегчение оттого, что ему не придется больше так бессмысленно и глупо сидеть дома, он тут же снова огорчился, поскольку его жизнь по сути дела состояла теперь из поездок по мебельным магазинам, и он утешал себя мыслью о том, как Юдифь должна быть ему благодарна, потому что он опять проявил заботу об их общих нуждах.