Бледнокровная Луна

Трясущимися руками, Пабло писал, что в долине Аликато находятся руины давно забытого храма. Некоторые помещения были уничтожены, но значительная часть святилища сохранилась глубоко под землей в катакомбах. Дедуля был уверен, что старый колодец в долине и темные залы храма связаны и черное нутро подземелий извергает кошмарных созданий с бледной кожей и веретеновидным телом. Через колодец эти существа могут попасть на поверхность. Читая записи, Альмеда заметила, что Пабло описывал строение храма с поразительной точностью, словно сам бывал внутри много раз. Записи дедушки внезапно обрывались и Альмеда так и не узнала, чем закончилась встреча Пабло с чудовищными созданиями.

***

Рауль пропадал целый день, ночь и вернулся только утром следующего дня и после своего возвращения, он изменился до неузнаваемости. Соседи стали подшучивать, что Рауля Гонсалеса подменили и ведь в этих словах была доля правды. Наиболее завистливые говорили, будто он продал душу за золотые самородки. Отец Альмеды перестал здороваться с соседями, словно не узнавая их. Рауль объяснял перемену своего поведения тем, что упал и ушиб голову, когда прогуливался в лесу и после этого стал страдать частичной амнезией и мигренью. Однако Альмеда стала замечать за своим отцом много странностей, некоторые из которых не были связаны с изменением его поведения. Например, новорожденные дети в его присутствии плакали и кричали, успокоить их становилось практически было невозможно, до тех пор, пока Рауль сам не уходил на достаточное расстояние, схожее воздействие он производил на собак и птиц, которые в панике убегали от него. Необычным была перемена отношения Рауля к жителям близлежащей деревушки. Раньше он недолюбливал селян, но теперь, он симпатизировал им и даже нанял несколько девушек приносить ему свежую газету.

На этом череда странностей не закончилась, семья Гонсалес оказавшейся после переезда обанкроченной, внезапно разбогатела: Раулю удалось добыть деньги и раздать долги кредиторам. Пошли слухи о золотых самородках и что Рауль обнаружил золотую жилу где-то в долине. Мать Альмеды — Бланка пыталась разузнать об источнике богатства, но Рауль не рассказывал об этом даже своей жене. По ночам он уходил в лес, росший рядом с поместьем, а потом возвращался с тяжелым и мокрым мешком, содержимое которого прятал глубоко в подвале.

***

Время до переезда, Альмеда запомнила, как самое беззаботное в своей и брате жизни. Их родители всегда были рядом. Казалось, что все было просто идеально. У Гонсалесов с давних времен была собственная конюшня, и Альмеда вместе со своим братом, помогали ухаживать родителям за животными. После рокового вечера и изменений в поведении Рауля, до Бланки стали доходить ужасные слухи, будто бы он изменял ей с женщинами из Монтекруто. Из-за слухов и тайны происхождения денег, в семье Гонсалесов стали часто происходить скандалы.

***

Альмеда лепетала о том, что больше не вернется домой. Дело было в том, что она застала отца с чужой женщиной на сеновале. Альмеда помнила, как торчали женские ноги и валялось рядом женское белье, а еще она увидела отцовские сапоги и пояс, который лежал рядом. От одних только стонов, исходивших из глубины стога, ее тошнило и кружилась голова. Она все еще не верила, что отец мог так поступить!

«Не вернусь! Не вернусь! Не вернусь!» — так Альмеда говорила себе. Из-за слез, которые заливали глаза, она не видела дороги и бежала до тех пор, пока не ощутила непривычную лесную прохладу и журчащие звуки воды. Альмеда оказалась в глубине леса, и ей захотелось умыться. Она подошла к ручью, в том месте, где течение становилось спокойнее. Ей было плохо, грустно и хотелось рыдать, но плачь словно бы застревал поперек горла.

Когда Альмеда немного успокоилась, ее внимание привлек старинные и массивный ясень, словно разорванный изнутри легендарный Иггдрасиль. Кора дерева пыталась зарастить в себе дыру, но осязаемая темнота мешала растению излечиться. Бесконечная внутренняя борьба изранило дерево, но и изменило его, превратив крону и ветви в подобие тела непобедимого титана, отчего-то казавшегося Альмеде особенно прекрасным. Вглядываясь в черную бездну дупла, Альмеда ощутила, как из темноты за ней что-то бдительно наблюдало. В воздухе повис низкий стрекот, похожий на стрекот больших цикад. Существо внутри молчало, но Альмеда «услышала» его эмоции. «Оказывается, что трудно понять собственное помешательство, — размышляла Альмеда, над исходящими из темноты ощущениями. — Как я могу слышать эмоции?». Жалость постепенно сменилась радостью, существо желало общаться и обрадовалось, появившемуся собеседнику для чувственной беседы.

Альмеда вспомнила, как бывала в конюшне, и похожая «беседа» у нее происходила с лошадьми; без слов она в точности могла понять эмоции лошади; нередко и лошадь в точности определяла настроение хозяина. Но сознание, с которым общалась Альмеда, значительно превосходило ее по части «произносимых» эмоций. И кто был животным, а кто был человеком в данной ситуации — спорный вопрос.