Роберт МакКаммон

БЛЕДНЫЙ КУРИЛЬЩИК

(История из мира Мэтью Корбетта)

Глава первая

Когда свечные часы[1], покоившиеся на подсвечнике на полке горящего белокаменного камина, отмерили шесть, Кэтрин Герральд повернулась к Минкс Каттер и тихо произнесла:

— А вот и наш джентльмен.

Бледный мужчина с курительной трубкой в руке как раз вошел в таверну Салли Алмонд со стороны Нассо-стрит. Вслед за ним, будто его верные компаньоны, вплыли едва зримые завитки ноябрьского тумана, который в это время года окутывал все улицы, аллеи, переулки, тупики и здания Нью-Йорка. Прибытие этого человека ненадолго сбило, словно порывом ветра, мелодию «Странствующего принца Трои[2]

», которую Салли как раз наигрывала на своей гитерне[3], попутно прогуливаясь меж столами трапезничающих. И, похоже, лишь две женщины, имевшие непосредственное отношение к агентству «Герральд», поняли, отчего пальцы Салли вдруг похолодели и отказались слушаться.

Однако Салли быстро возобновила мелодию, бросив говорящий взгляд на Кэтрин и Минкс и едва заметно кивнув в сторону их стола, за которым дамы сидели, попивая красное вино. После этого хозяйка таверны поспешила ретироваться во второй зал, и своенравный «принц Трои» послушно отправился вслед за ней.

— Хм, — только и выдохнула Минкс в ответ, сделав глоток вина. Голос ее оставался легким и непринужденным, словно только что вошедший мужчина совершенно ее не заботил. Взор ее, однако, говорил об обратном: острый, как лезвия клинков, которые она всегда носила с собой, этот взгляд резко метнулся к пришельцу, скользнув поверх ободка ее бокала.

Кэтрин заметила, что несколько завсегдатаев также обратили внимание на этого человека. Казалось, все они, как один, вздрогнули и поморщились, прежде чем вернуться к своим трапезам.

Следующий комментарий Минкс, произнесенный столь же тихо и непринужденно, подвел итог:

— Джентльмен? Больше похож на ходячего мертвеца.

— В самом деле, — согласилась Кэтрин.

Они проследили взглядом за тем, как он убрал курительную трубку и повесил свое утепленное длинное теплое черное пальто и черную треуголку на один из настенных крюков. Им показалось занимательным, что перчатки и костюм бледного мужчины тоже были черными. Черным было все — за исключением жилета цвета серой воды, той, что плескалась в местной осенней гавани. От взглядов Кэтрин и Минкс не укрылось и то, что правая рука этого человека в некотором роде была повреждена — пока он вешал пальто на крюк, пальцы ее не сгибались и не разгибались, как положено. Волосы же его были седыми и коротко стрижеными. Кое-где среди этой экспансивной проседи виднелись намеки на то, что в юности его шевелюра щеголяла пышностью и каштановым цветом. Впрочем, судить в целом о его возрасте было довольно трудно. Камин и лампы достаточно освещали комнату, и в этом свете лицо мужчины казалось изможденным, а глубокие борозды морщин бескомпромиссно пересекали его лоб и впалые щеки, словно кожа его с возрастом пошла трещинами и готовилась вот-вот извергнуть лавину плоти и костей наружу.

Он осмотрел комнату своими маленькими глубоко посаженными темными глазами, в которых красными угольками заплясало отражение пламени ламп и камина. На несколько мгновений взгляд его замер на столе, за которым сидели Кэтрин и Минкс. Не заинтересовавшись, он прошествовал к освещенному свечами столику в углу комнаты прямо напротив них и устроился. Они заметили, что он предусмотрительно повернул кресло так, чтобы видеть входную дверь. Для удобства бледный курильщик снял перчатку — но лишь с левой руки, не с правой. Своей зловещего вида правой рукой он извлек из кармана пиджака на время убранную туда трубку, а вслед за ней завернутый в бумагу табак. Он тщательно утрамбовывал его, готовясь закурить, не сводя при этом пристального взгляда с двери. В это время к его столику подошла Эммалина Халетт — девушка сильно нервничала, как отметили женщины из «Герральд» — и спросила, что он желает отведать на ужин. Он что-то ответил, но ни Кэтрин, ни Минкс не сумели расслышать, что именно. Эммалина поспешила на кухню, а бледный курильщик тем временем поджег свою трубку от настольной свечи, после чего вновь откинулся на спинку стула, уставившись на дверь. Его губы плотно сжимали трубку, и сизый дым клубился вокруг его бледного потрескавшегося лица.

— Давай дадим ему еще несколько минут, — предложила Кэтрин, провернув бокал меж ладонями. — Кстати сказать, если бы ты уставилась на него еще более яростно, он мог бы поджечь эту трубку от трения воздуха.