Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

Малыш Эль-Ниньо – гость достаточно редкий и нерегулярный, и случается это явление раз в несколько лет (от двух до семи, а иногда и реже), а длится несколько месяцев. Что до малышки Ла-Ниньи, то она девочка капризная, иногда и вовсе не приходит, но тянется эта фаза охлаждения всегда значительно дольше, чем горячая фаза Эль-Ниньо, – от года до трех лет. Важно отметить, что пик обеих фаз Южной осцилляции всегда приходится на зимние месяцы Северного полушария. Причин, по которым холодная фаза Ла-Нинья повышает вероятность пандемии гриппа, никто толком объяснить не берется, но высказывались предположения, что все дело в погодно-обусловленных изменениях маршрутов миграции перелетных птиц: на фоне Эль-Ниньо они, дескать, чаще проходят через места обитания популяций домашней птицы, через которую вирус передается человеку.

Следовательно, зная, что планета вступает в фазу Ла-Нинья, – как это было в августе 2016 года, – можно небезосновательно говорить о повышенной угрозе пандемии, хотя это всего лишь один из элементов значительно более сложной и многофакторной головоломки[478]

. Если бы нам удалось до конца понять связь между путями миграции птиц и гриппом, вот тогда бы мы, возможно, получили представление и о многом другом, в частности, о том, как влияет сжигание нами углеводородного топлива на время и географию зарождения потенциальных новых пандемий. Ведь мы, как ни крути, давно вступили в эпоху антропоцена, то есть влияния человечества на глобальные природные явления посредством следов, оставляемых на планете нашими автомобилями, ядерными взрывами и прочими артефактами – вплоть до пластиковых пакетов в океане и куриных костей на свалках. Предыдущая эпоха, голоцен, длилась 12 000 лет – с конца последней ледниковой эпохи до (так уж совпало) начала сельскохозяйственной революции и с нею – истории гриппа как заболевания человека. Вступив в антропоцен, мы, образно говоря, вторглись на совершенно неразведанную и не предназначавшуюся нам природой территорию. Палеоклиматолог Уильям Руддиман по этому поводу очень метко сказал, что «мы, люди, теперь разом положили конец тянувшейся 2,75 млн лет истории циклических оледенений Северного полушария, причем на невообразимый срок». В 2014 году американские орнитологи из Национального Одюбоновского общества установили, что границы ареалов обитания птичьих популяций в Северном полушарии за последние 48 лет сместились в среднем на 64 км к северу вследствие общего повышения температурного фона[479]. Глобальное потепление, не исключено, оказывает и прямое влияние на вирус гриппа. Прямых подтверждений этому нет, но косвенные догадки вирусологов на такую мысль наводят. Всегда считалось, что идеальные условия для вируса гриппа создает сухая морозная погода, но некоторые из циркулирующих в наше время штаммов, похоже, прекрасно адаптировались и к влажной жаре, все более распространяющейся в современном мире, – вплоть до того что вспышки H5N1 в Азии, к примеру, наблюдались и на фоне летнего пекла. На этом, пожалуй, пора поставить точку в обсуждении вопроса о сроках следующей пандемии и двигаться дальше.

Насколько массовой и тяжелой она будет? За правильный ответ на этот вопрос причитается нобелевский джекпот по медицине, поскольку факторам, влияющим на оба показателя, несть числа. В наши дни штамм вируса-возбудителя испанского гриппа – случись ему возродиться, – скорее всего, приводил бы самое большее к легкому недомоганию, поскольку иммунная система человека до сих пор на него «натравлена». Главную угрозу представляет потенциальное появление совершенно нового и ранее не встречавшегося штамма, данных о котором нет в наследственной иммунной памяти никого из ныне живущих. Но и в таком случае развитие событий и ход пандемии прогнозировать затруднительно, поскольку человечество тоже не стояло на месте и весьма далеко ушло от того плачевного положения дел, имевшего место в 1918 году. Сомнительно, чтобы в наши дни где-то повторилась ситуация, сложившаяся на Западном фронте к осени 1918 года, или возобновились массовые перемещения людей с места на место, спровоцированные Первой мировой войной. С другой стороны, мир стал более связным, а транспорт – быстрым, что способствует стремительному и неконтролируемому передвижению инфицированных по миру и попутному распространению заразы, тем более что санитарных кордонов становится все меньше, включая и естественные, проявляющиеся в форме географической изоляции. Однако и системы санэпиднадзора сегодня усовершенствовались, и действенные лекарственные средства, и вакцины от множества болезней появились. Но ведь и население в целом постарело. Впрочем, имея ослабленный «в целом» иммунитет, пожилые люди имеют в качестве компенсации столь важный плюс, как повышенная вероятность сохранения в «иммунной памяти» их организма данных о всевозможных ранее перенесенных разновидностях гриппа, – так что, далеко не факт, что старики будут уязвимее молодежи.