Блики, силуэты, тени

— А ты бы согласилась стать женой геолога и потратить свою жизнь на изучение каменных пород? — спрашивал Терхо.

— Нет, но они все равно странные, — говорила Стиина.

Следом за геологами появились две семьи переселенцев. Главы семейств были немолоды, а их дочери ждали детей. Они поселились недалеко от Матиаса, построив свои дома, чертежи которых разработал для них Матиас.

Все больше и больше людей выбиралось из пещер. Вокруг дома Матиаса образовалось небольшое поселение. Часто они собирались вместе у кого-нибудь в доме и вспоминали свою прежнюю жизнь в пещерах. Матиасу не нравились эти разговоры. Не нравились они и молодой паре, жившей в его доме — Терхо и Стиине. Только в отличие от Матиаса, которому было что вспомнить о жизни в пещерах, они всегда молчали и слушали как-то слишком внимательно. Отказывались они и от сеансов связи с покинутым убежищем, осуществляемых каждый месяц. А когда вернулись геологи Валто и Нуа, рассказав о том, что нашли в горах уцелевшее древнее строение, молодая пара просто исчезла. Так думал вначале Матиас, пока не нашел на заднем дворе своего дома две скульптуры, похожие как две капли воды с Терхо и Стииной.

В первый момент Матиас решил, что все-таки сошел с ума. Приглашенные соседи долго смотрели на скульптуры, хмурились, ворчали что-то себе под нос. Никто ничего так и не решил. Проще было забыть, убедить себя, что Матиас просто когда-то сделал скульптуры друзей, а потом и сам забыл, что сделал. Но Терхо и Стиина вернулись. Скульптуры ожили в тот самый момент, когда геологи Валто и Нуа начали планировать вскрыть свою находку — древнее строение в горах.

Под каменными глыбами были найдены залежи энергии. Никто не знал, что это. Одни шептались об инопланетных расах, населявших Землю во время Великих ледников, другие говорили, что это наследие предков, оставленное потомству, пережившему Великий ледник.

— Это просто помойка прошлого, — сказали Матиасу Терхо и Стиина.

Они вернулись внезапно — скульптуры ожили и заговорили, Матиас видел их пробуждение своими собственными глазами.

— Кто вы такие? — спросил Матиас.

Вместо ответа ожившие скульптуры вспыхнули, засияли, слепя глаза. Матиас вздрогнул, испугался, хотел убежать, но бежать было некуда — сверкало и искрилось все поселение. Зародившаяся в древнем ядерном могильнике жизнь выбиралась из каменных пород. Но мир снаружи не нравился ей. Она просто хотела заявить о себе и попросить оставить ее в покое.

Матиас и другие жители поселения получили смертельные дозы радиации. Но не прошло и года, как на их месте поселились другие. Любопытство притягивало к могильнику людей со всего мира. Они хотели исследовать, хотели изучать, хотели просто находиться рядом, когда будет сделано грандиозное открытие, смысл которого еще никто не понимал, но все строил планы о том, как вскрыть древнее захоронение. И все они готовы были убить ради своего любопытства. Убить или умереть, не видя конкретных целей, не понимая того, что происходит. Убить или умереть ради простого любопытства…

История десятая. Проскинитарии

Черный тоннель и яркий свет в конце, но не рай. Мужчина в белом халате. Нависает над тобой, смотрит тебе в глаза. Врач. Это просто врач. Не ангел. Ты жив… Лишь тело вздрагивает после дефибрилляции…

Теперь спроси о том, что случилось. Машина скорой помощи гудит. Кто-то говорит об аварии, о потере крови. Говорит далеко-далеко. Кажется, врач, которого ты принял за ангела. Но ты уже не видишь его. Мир снова погружается в туман, в густую молочную мглу… И ты не веришь, что жив…

* * *

Утро. Больница. Белые простыни. Капельница. Стул для посетителей. Сестра с православной иконой в руках. Расскажи ей о своих снах, о своей смерти.

— Твое сердце не билось лишь несколько секунд, — говорит сестра.

Скажи ей, что этих секунд хватило, чтобы прожить целую жизнь. Прожить не здесь, а где-то далеко, в другом месте, другом времени.

— Это ничего не значит, — сестра натянуто улыбается.

Расскажи ей о своей семье. Семье из снов. Расскажи ей о себе. О себе другом. Теперь помолчи и скажи, что эта жизнь — жизнь, которая у тебя сейчас, кажется такой же нереальной, как и та, что была во снах.

— Ты должен радоваться, что выжил, — говорит сестра и обещает помолиться за тебя.

* * *

Сосед по палате. Старик.

— Эй! — зовет он тебя. — Я тут слышал, о чем ты говорил…

— И что?

— Ты это… Повторить не хочешь?

— Повторить что?

— Ну… — старик вздрагивает, моргает. — У тебя же это… Я слышал… Смерть… Ну, как там ее… Была.

— И?

— Да нет… — старик облизывает сухие губы. Видны его желтые, крошащиеся зубы. — Просто интересно… Ты не подумай чего… — он спешно глотает слюну. — Рай… Это… Ну, есть он?

— Откуда мне знать?

— Что, совсем ничего? — продолжал говорить старик, но ты уже отвернулся к стене. — Да-а-а… Значит, ни-че-го…

* * *

Психотерапевт. Полный, невысокий. С густыми бровями и выбритым до глянца лицом. Он приходит ближе к вечеру. Говорит, что твоя сестра беспокоится за тебя.

— Она ведь у вас верующий человек? — спрашивает психотерапевт. Ты киваешь. — А вы?

— Я? Наверное, нет.