Blind Willie

As he crosses the small mezzanine lobby toward the stairs (unaccompanied blind men never use escalators), he sees a woman in a red blazer coming toward him.	Проходя через небольшое фойе бельэтажа к лестнице (слепые никогда эскалаторами не пользуются), он видит идущую ему навстречу женщину в красном блейзере.
With the heavily tinted lenses between them, she looks like some sort of exotic fish swimming in muddy water.	Благодаря разделяющим их очень темным линзам она обретает сходство с экзотической рыбой, плывущей в темной от мути воде.
And of course it is not just the glasses; by two this afternoon he really will be blind, just as he kept screaming he was when he and John Sullivan and God knows how many others were medevacked out of Dong Ha Province back in '70.	Ну и, конечно, дело не в одних очках. К двум часам дня он на самом деле ослепнет, как он и кричал, когда его, Джона Салливана и Бог знает скольких еще раненых эвакуировали из провинции Донг-Ха тогда, в семидесятом.
I'm blind, he was yelling it even as he picked Sullivan up off the path, but he hadn't been, exactly; through the throbbing post-flash whiteness he had seen Sullivan rolling around and trying to hold his bulging guts in.	"Я ослеп! - вопил он, даже когда унес Салливана с тропы. Только не так уж чтобы совсем. Сквозь вибрирующую впечатавшуюся в глаза белизну он увидел, как Салливан катается по земле и пытается удержать в животе выпирающие наружу кишки.
He had picked Sullivan up and ran with him clasped clumsily over one shoulder.	Он тогда поднял Салливана и побежал с ним, неуклюже перекинув его через плечо.
Sullivan was bigger than Willie, a lot bigger, and Willie had no idea how he could possibly have carried such a weight but somehow he had, all the way to the clearing where Hueys like God's mercy had taken them off - gobless you Hueys, gobless, oh gobless you every one.	Салливан был выше и шире, чем Уилли -намного выше и шире, и Уилли понятия не имел, как он мог тащить такую тяжесть, но вот тащил же всю дорогу до поляны, откуда Хьюи, будто Божья десница, вознесли их в небо: господислави вас, Хьюи, господислави, о господислави вас всех до единого.
He had run to the clearing and the copters with bullets whicking all around him and body-parts made in America lying on the trail where the mine or the booby-trap or whatever the fuck it was had gone off.	Он бежал к поляне и вертолетам, а рядом хлестали пули, и части сделанных в Америке тел валялись на тропе, где взорвалась мина, или самодельное взрывное устройство, или хрен его знает что.
I'm blind, he had screamed, carrying Sullivan, feeling Sullivan's blood drenching his uniform, and Sullivan had been screaming, too.	"Я ослеп", - вопил он, таща Салливана, чувствуя, что кровь Салливана пропитывает его форму, и Салливан тоже вопил.
If Sullivan had stopped screaming, would Willie have simply rolled the man off his shoulder and gone on alone, trying to outrun the ambush?	Если бы Салливан перестал вопить, сбросил ли бы его Уилли с плеча, побежал ли бы дальше один, стараясь вырваться из засады?
Probably not.	Скорее всего нет.
Because by then he knew who Sullivan was, exactly who he was, he was Sully from the old home town, Sully who had gone out with Carol Gerber from the old home town.	Потому что тогда он уже знал, кем был Салливан, совершенно точно знал, кем он был. Он был Саллом из старого родного городка, Саллом, который гулял с Кэрол Г ербер в старом родном городке.