Blind Willie

He can also see the DON'T WALK sign at Forty-second stop flashing and hold solid, but he keeps walking anyway, letting a well-dressed man with long hair and gold chains reach out and grasp his shoulder to stop him.	Видит он и вспыхивающий сигнал "стоп!" на Сорок второй, но продолжает идти, позволив хорошо одетому длинноволосому человеку с золотыми цепочками ухватить его за плечо.
'Watch it, my man,' the longhair says.	- Осторожнее, любезный, - говорит длинноволосый.
'Traffic's on the way.'	- Идут машины.
' Thank you, sir,' Blind Willie says.	- Благодарю вас, сэр, - говорит Слепой Уилли.
'Don't mention it - merry Christmas.'	- Не стоит благодарности. Счастливого Рождества.
Blind Willie crosses, passes the lions standing sentry at the Public Library, and goes down two more blocks, where he turns toward Sixth Avenue.	Слепой Уилли проходит мимо сторожевых львов Публичной библиотеки, оставляет за собой еще два квартала и сворачивает на Шестую авеню.
No one accosts him; no one has loitered, watching him collect all day long, and then followed, waiting for the opportunity to bag the case and run (not that many thieves could run with it, not this case).	Никто его не останавливает, никто не маячил поблизости весь день, наблюдая, как он собирает подаяния, для того чтобы потом пойти за ним, выжидая удобного случая выхватить чемоданчик и убежать (не то чтобы многим ворам удалось бы убежать с ним - нет, только не с этим чемоданчиком).
Once, back in the summer of '79, two or three young guys, maybe black (he couldn't say for sure; they sounded black, but his vision had been slow returning that day, it was always slower in warm weather, when the days stayed bright longer), had accosted him and begun talking to him in a way he didn't quite like.	Однажды, уже давно, летом семьдесят девятого двое-трое парней, возможно черных (сказать наверняка он не мог, но их голоса звучали, как у черных - зрение в тот день к нему возвращалось медленно, как обычно в теплое время года, когда дни длиннее), остановили его и заговорили с ним в манере, которая ему не понравилась.
It wasn't like the kids this afternoon, with their jokes about reading the waffle iron and what does a Playboy centerfold look like in Braille.	Не как нынче мальчишки с их шуточками о чтении вафельницы и предположениями, как выглядит вклейка "Плейбоя", набранная шрифтом Брайля.
It was softer than that, and in some weird fashion almost kind - questions about how much he took in by St Pat's back there, and would he perchance be generous enough to make a contribution to something called the Polo Recreational League, and did he want a little protection getting to his bus stop or train station or whatever.	Они говорили тише и даже как-то жутковато-ласково - вопросы, сколько он собрал у святого Пата, и не расщедрится ли он, случаем, на пожертвование какой-то Лиги поло, и не нуждается ли он в сопровождении до автобусной остановки, или вокзала, или куда-нибудь еще.
One, perhaps a budding sexologist, had asked if he liked a little young pussy once in a while.	Один, возможно, будущий сексолог, спросил, не требуется ли ему иногда молоденькая подстилочка.
'It pep you up,' the voice on his left said softly, almost longingly.	"Это вас взбодрит, - сказал голос слева от него тихо, почти томно.
' Yessir, you must believe that shit.'	- Да, сэр, уж в это-то дерьмо вы верите".