Блистательный Гильгамеш

Бык яростно проревел, и этот рев, отразившись от небес, обрушился на город. Те любопытные, что стояли на стенах, попадали вниз. Жители не понимали, где спрятаться от нового чудища и в панике бегали по улицам. Мастера еще не успели сделать новые запоры для ворот. Да они бы и не помогли. Стены, засовы предназначены для обыкновенных людей и зверей. И они никогда еще не спасали от тех напастей, которые порой напускают боги.

И все же те, кто стояли на стенах и упали от страшного рева, успели разглядеть Гильгамеша. Только он, их правитель, самый сильный из смертных, мог спасти свой город от бедствия,

* * *

Только он, их правитель, самый сильный из смертных, мог спасти свой город от бедствия. И он спас.

– Гильгамеш! Гильгамеш вернулся! – кричали они. – Он спасет нас от гибели!

– Гильгамеш, друг мой, спаси меня! – прокричал Энкиду, поднимаясь с земли.

Он опасливо смотрел на быка, тот же в безумной ярости бодал землю рогами и в разные стороны разлетались огромные комья.

При Энкиду не было никакого оружия. С плота он первым делом вынес свою дверь, чтобы показать ее жителям. Дверь давно отлетела в сторону. Но бежать к плоиту за оружием было поздно. Бык в один прыжок догнал бы его, раздавил.

– Гильгамеш, я готов встретить смерть лицом к лицу, чтобы никто не посмел сказать, что Энкиду струсил!

– Друг мой мы победили Хумбабу. Неужели с быком нам не справиться! – прокричал Гильгамеш. – Вместе мы убьем его, и я вырву из него сердце, положу перед Шамашем. А рога прикажу наполнить елеем и подарю Лугальбанде. Пусть и отец удивится столь огромным бычьим рогам. Теперь же – не зевай! скомндовал царь. – заходи сзади и хватай его за хвост изо всех сил. Как только он обернется к тебе, я брошусь на него спереди.

Бык продолжал рыть землю рогом. Энкиду подобрался к нему сзади и, схватившись за хвост, дернул изо всех сил на себя. Бык оторопел, взревел и хотел уже развернуться с бешеной силой, но в это мгновение Гильгамеш с обнаженным кинжалом отважно бросился вперед и вонзил длинный клинок в его шею.

Бык мотнул головой, отбросил Гильгамеша в сторону, но кинжал, ушедший по рукоять. торчал из тела быка. Зверь еще раз яростно проревел, но на этот раз в реве его слышались боль и смертельный ужас, ноги его подогнулись, он пошатнулся и рухнул так, что содрогнулась кругом земля и зашатались башни храмов на холме в центре Урука.

Сердце, громадное, как голова льва, жилистое и тяжелое, вырвали они из быка и внесли в храм великого Шамаша, пройдя по улицам города.

Люди еще не успокоились, но увидев бычье сердце, тушу зверя на поле, встречали своего царя и его друга радостными криками, готовы были тут же на площади устроить счастливые пляски и песнепения, но Гильгамеш сказал им, что праздник победы назначил на вечер. А сейчас он торопится отблагодарить великого Шамаша.

И только Иштар не радовалась победе.

* * *

Толлько Иштар не радовалась победе. В злобе смотрела она на героев.

Гильгамеш ввел Энкиду в святилище Шамаша. Там, перед украшенной статуей великого бога положили они сердце быка, окропили землю чистой водой и Гильгамеш произнес особые благодарственные молитвы.

А потом в изнеможении они уселись на землю, обнявшись как братья.

Но Иштар не могла спокойно видеть эту картину. Не она ли правила Уруком вместе с отцом, великим Ану. Не она ли пригнала на лодке законы и правила жизни, по которым народ Урука жил и будет жить вечно. Не ей ли, великой богине в первую очередь должен приносить жертвы каждый житель города! Не ей ли должен быть благодарен за первое дыхание, за радость жизни любой, кто ходит по этой земле, а не только тот, кто выбран верховным жрецом в этом городе!

Не выдержав, она приняла обличье женщины, вскочила на городскую стену над тем местом, где сидели Гильгамеш и Энкиду, уселась на зубец и громко бросила им проклятье:

– Горе Гильгамешу! Горе унизившему меня и убившему моего быка!

Если бы герои стерпели это проклятье молча! Если бы отдали они и богине предназначенное ей почитание! Кто знает, как повернулись бы их судьбы. Сколько подвигов совершили они бы вдвоем? Сколтько песен о них передавали бы изумленные потомки из века в век! Но случилось другое.

По приказу Гильгамеша разделанного быка как раз привезли на площадь.

И Энкиду, опьянев от счастья победы, услышав проклятье, выкрикнутое со стены, не узнал в городской девке богиню и швырнул ей в лицо стыдную часть бычьего тела.

Богиня, окаменев на мгновение, опозоренная, униженная, громко зарыдала и плач ее долго витал над городом.

А жители готовились к празднику.

Гильгамеш приказал срочно собраться всем мастерам. Мастера в изумлении осмотрели бычьи рога. Ни один человек до той поры не видел в своей жизни столь огромных рогов. Царь приказал оправить их драгоценными каменьями, заполнить душистым маслом – елеем. Елей он лично отнес к статуе Лугальбанды, оставил ему в виде сосуда один из рогов, а другой повесил в своей царской спальне.

Ближе к вечеру начался праздник победы. Двойной победы. Над Хумбабой, которого больше никто не боялся и над чудовищем, которое непонятно откуда взялось, разве что свалилось с небес.