Блистательный Гильгамеш

Мужи, старики, жены и дети, надев лучшие одежды, вышли на улицы. Два героя – царь и Энкиду ездили по улицам в украшенных колесницах. А жители пели в их честь величальные песни.

– Кто красивей всех героев? – спрашивали они. И сами отвечали: – Гильгамеш красивее всех героев.

– Кем гордятся мужи? Энкиду гордятся мужи!

Энкиду и в колеснице своей не расставался с дверью.

Впереди них шли глашатаи, которые рассказывали о трудном походе по степи и горам к жилищу Хумбабы. О битве с чудовищем. И о том, что каждый теперь может нарубить столько кедра, сколько захочет. И про недавний бой с бешеным быком говорили глашатаи. Изображали оба сражения в лицах.

Потом Гильгамеш устроил веселье в своем дворце. Там угощали избранных. А жители угощались на площадях бесплатно сикерой, хлебами и каждый получил по месячной мере кунжутного масла.

Все розданное царем добро младшие жрецы записали на табличках, чтобы учесть расходы. А мы, потомки, из этих табличек узнали о щедрости героя-царя.

Богатыри пировали во дворце и не знали, что великие боги в эти мгновения решали судьбу их обоих.

Три бога собрались вместе: Ан – бог небес, покровитель Урука, Эллиль – бог всего воздушного пространства и покровитель Ниппура и Шамаш – солнечный бог. Три верховных бога, правители мира.

* * *

Три верховных бога, правители мира собрались вместе.

– Зачем они, эти люди, убили Хумбабу, а потом и быка? спросил Ан Эллиля. – Должен умереть тот, кто на наших горах осмелился рубить кедры!

– Их было двое, – ответил Эллиль. – Пусть умрет один, и пусть это будет Энкиду. Гильгамеш пусть пока поживет.

– Но не по твоему ли желанью убиты и бык и Хумбаба? спросил Шамаш. – Ты смотрел на все равнодушно, значит хотел их смерти. Зачем же умирать теперь Энкиду?

– Ты бы лучше смолчал! – рассердился Эллиль. – Ты-то у них чуть не в приятелях ходишь с утра до вечера.

– Согласен, пусть умрет один. И пусть пока это будет Энкиду. Человек, оскорбивший мою дочь так, как это сделал он, должен покинуть земную жизнь. Энкиду умрет.

Так разговаривали боги. А во дворце продолжалс пир.

Наконец, обессиленные гости покинули дворец Гильгамеша, слуги унесли остатки еды и посуду, а оба героя крепко заснули.

Но не долог был сон Энкиду: в ужасе вскочил он с ложа и бросился к Гильгамешу.

* * *

Но не долог был сон Энкиду: в ужасе вскочил он с ложа и бросился к Гильгамешу.

– Друг мой, царь мой, брат мой! Боги решили мою судьбу! – говорил он горестно. – Я видел во сне их троих. Скоро я не увижу светлого дня. Знаю, этиот сон не обманный: верный тебе Энкиду скоро умрет. Так решили великие боги. Тебя же они оправдали на своем суде. И оставили жить.

– Энкиду, брат мой! Мало ли что может примерещиться во сне, – пробовал успокоить Гильгамеш. – Мы не испугались чудовищ, нам ли бояться снов.

– Знать бы только за что меня наказали боги! – не успокаивался Энкиду. – Когда мы бились с Хумбабой, нам помогал Шамаш. Когда мы рубили келдр, он тоже был с нами. Неужели вся беда из-за двери! Я чувствую, что уже ослаб и не могу подняться, а все это из-за деревянной двери! – Энкиду поднял с ложа глаза на дверь, которая стояла поблизости, и неожиданно для Гильгамеша заговорил с ней, словно с живым человеком. – Эй ты, деревянная дверь! Ну какой в тебе прок? Это из-за тебя-то я бродил по горам. Для тебя искал кедр, когда мы убили Хумбабу. Зачем-то тебя мастера украшали! Знал бы, что ты принесешь мне несчастье, порубил бы тебя в щепки. Что ты рядом с жизнью? Ты – пустяковина. И дворец, о котором я мечтал, тоже пустяковина рядом с жизнью. Лучше нищая хижина, драная циновка, закрывющая вход, но жизнь в светлом мире! Пусть бы кто другой, царь или бог, появлялся дверью. Пусть сотрет мое имя и напишет свое.; Я дарю ему дверь, а он пусть подарит мне жизнь. Слышишь ты, дверь, отправляйся к другому! А мне оставь жизнь.

– Друг мой, странные вещи ты говоришь! вмешался Гильгамеш. – И сон твой обещает не то, что тебя напугало. Во сне твоем много страху. Но только живым боги и посылают страхи. Значит, ты будешь жить. А я уж помолюсь великим богам, всем троим: и отца богов, Ану буду просить о милости, и пусть сжалится Эллиль, а Шамаш, я уверен, он за нас заступится, не оставит в беде. Все золото, какое у меняч есть, я отдам, чтобы украсили их изваяния.

Шамаш, слышавший разговор героев не выдержал и сам заговорил с Гильгамешем.

– Царь, не трать впустую свои богатства. Боги не изменяют решений, и если слово сказано, оно уже сбудется. Люди – не боги, они не вечны. И когда проходит жизнь человека, в мире от него не остается ничего!

Эти слова солнечного бога услышал и Энкиду. С трудом он поднял голову, чтобы ответить, но голова сразу бессильно упала, и только слезы текли у него из глаз.

– Великий Шамаш! Если сбудется все, сказанное вами, богами, отомсти за меня! Исполни слово мое, Шамаш! Я был счастлив, когда бегал по степи со зверьем и питался травой. Если бы меня не выследил юный охотник, счастье жизни моей продлилось бы. Так отгони же его добычу! Пусть звери обходят его стороной!