Блюз Сонни: Повести и рассказы зарубежных писателей о музыке и музыкантах

Первый раз я увидел Саймона в Техасе, где авиаполк проходил последний этап обучения, и меня только-только зачислили. Я видел Саймона почти каждый день, но знакомы мы не были. Когда же нас всех скопом перебросили во Флориду, а оттуда в Наталь, а потом в Дакар, и через горы — на наш аэродром около Константины, мы с ним летели вместе. С той поры мы стали друзьями.

Не думай только, что мы с Саймоном много говорили о музыке. Нет — потому что я, откровенно говоря, слишком мало знал о музыке, чтобы говорить о ней на его уровне. Мы с ним болтали обо всем на свете; у него был живой ум и был юмор — такой, что не сразу раскусишь. О музыке я сейчас говорю потому, что она — самое главное в этой истории.

Я сделал только три вылета, все три — в корабле Саймона. С третьего (это был обычный налет на Милан) мы не вернулись. Подвел маслопровод (он всех подводил), и мы приземлились на морском берегу в самой пятке Италии. Хорошо приземлились, без единого повреждения.

Как только самолет сел, нас окружили крестьяне, а через пять минут появились карабинеры. Приземление В-24 — событие не из тех, которые проходят незамеченными. Мы переночевали в местной тюрьме, а на следующий день за нами явилась итальянская армия. Нас увезли, и дня через два мы оказались в лагере для военнопленных под Паленой. Там нас и оставили.

Ты знаешь Палену? Я бывал там в мирное время: это городок на холмах, недалеко от Кьети. Прелесть что за место, если ты приехал туда на несколько часов, но оставаться там дольше ты не захочешь.

Наш лагерь был примерно в миле от города. Хотя райской обителью назвать его было никак нельзя, все же в нем было не так плохо, как можно было ожидать: дело в том, что раньше там размещалась итальянская офицерская школа. Мы ожидали найти колючую проволоку, а за ней — хибары или палатки, и были приятно удивлены, когда обнаружили, что в лагере есть спортплощадки, госпиталь и даже зал со сценой. Весь лагерь, кроме входа, окружала стена с вышками, в которых сидела охрана; внутри отгороженного стеной пространства, футах в пятидесяти от стены, тянулась ограда из колючей проволоки, и полоса земли между стеной и оградой охватывала все, кроме здания с залом, стоявшего у самого входа в лагерь. Полоса эта считалась запретной зоной, и пленный, войди он в нее хотя бы за мячом, рисковал быть застреленным.

В этот наш вылет на Саймоне был летный комбинезон ВВС. Ты, наверное, помнишь их — габардиновые, с карманами под коленом. Это была самая обычная форма летной одежды, но случилось так, что на этот раз из всех нас ее надел один только Саймон. И все мы были очень удивлены, когда на второй день нашего пребывания в лагере по меньшей мере десять старожилов попытались выторговать у Саймона его комбинезон. Я, кажется, еще не сказал тебе, что в лагере, кроме американских, были и английские, и австралийские, и новозеландские офицеры? Во всяком случае, первым к нему обратился англичанин, предложивший ему за комбинезон великолепное пальто.

— Но почему? — удивился Саймон.

Американский майор сказал:

— Я дам вам почти новую пару летных ботинок.

Новозеландец сказал:

— Я дам вам свой рацион вина за два месяца.

Другой американец сказал:

— Я дам вам конфеты.

И остальные: я дам вам то, я дам вам се.

Нас это просто ошеломило. Два дня Саймон колебался, не зная, что ему выбрать. Потом один капитан, Чарлз Рейли, спавший в том же бараке, что и мы, предложил скрипку — и Саймон не раздумывая передал ему свой комбинезон. Когда другие услышали об этом, поднялся стон.

— Я мог дать вам три скрипки, флейту и большой барабан, — сказал англичанин, предлагавший пальто. — Красный Крест завалил нас этим товаром. За одну скрипку, боже мой!..

Только недели через две мы узнали, чем был вызван весь этот переполох, — то есть узнали о комитете по организации побегов. Комитет этот, как и те, в других лагерях, о которых ты слышал, был великолепно организованной, исключительно ловкой и удивительно успешно действовавшей группой, переправлявшей пленных назад к нашим. В Палене был дом, станция своего рода «подземной железной дороги»,[35] и, попав туда, ты, в общем, мог считать себя в безопасности. Вся штука (надо сказать, очень непростая) была в том, чтобы уйти из лагеря. Хотя охрана была и не на уровне боевых частей, винтовкой охранники владели вполне прилично. Задачей комитета было как-то доставить тебя в этот дом.