Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня.

Британские и французские военные пришли к выводу, что подготовка военной операции против Египта займет не менее полутора месяцев, а то, как пойдет сама кампания, не мог предсказать никто. В этот момент и была выдвинута казавшаяся прежде абсолютно невозможной идея обратиться к Израилю, предложив еврейскому государству взять на себя основную тяжесть ведения боевых действий — то, что правительство Д. Бен-Гуриона крайне обеспокоено политикой Г.А. Насера и инициированным им перевооружением египетской армии, в Лондоне и Париже понимали хорошо. Министр обороны Франции М. Бурже-Манури пригласил Ш. Переса на срочную встречу, в ходе которой без обиняков спросил, сколько времени нужно Армии обороны Израиля для того, чтобы пересечь Синайский полуостров и дойти до Суэцкого канала. Когда Ш. Перес ответил, что, по его оценкам, это можно сделать в срок от недели до двух (когда война началась, израильской армии понадобилось на то, чтобы занять район Газы и Синайский полуостров, превосходившие по площади Израиль в два с половиной раза, менее ста часов), М. Бурже-Манури поинтересовался, будет ли Израиль готов к участию в тройственной военной операции, в которой задача израильских сил как раз и будет состоять в том, чтобы, пройдя Синайский полуостров, выйти к Суэцкому каналу. Ш. Перес, занимавший, повторим, лишь пост генерального директора оборонного ведомства, не имея возможности связаться с правительством, не говоря уже о том, чтобы получить санкцию Кнессета, на свой страх и риск ответил утвердительно: «Я полагаю, что при определенных обстоятельствах мы будем готовы к этому». Своему биографу Ш. Перес четверть века спустя намекнул, что сразу же дал французскому министру утвердительный ответ, понимая, что это может в итоге помочь Израилю получить ядерный реактор[191]

. Излишне упоминать, что ни французы, ни израильтяне не поставили в известность американскую администрацию ни о начавшихся между ними переговорах, ни о сути обсуждавшихся ими вопросов; ни Д. Эйзенхауэр, ни Дж. Ф. Даллес понятия не имели, что Израиль стремится войти в число ядерных держав, делая первые шаги в этом направлении.

Ни граждане Израиля (ни в прессе, ни даже в Кнессете обо всем этом ни говорилось в то время вообще ничего), ни представители американской администрации не знали, что Синайская кампания, получившая в Израиле неуместное название операции «Кадеш» [от слова кодеш —

святость], была связана со стремлением Израиля обрести атомное оружие в не меньшей мере, чем с решением Г.А. Насера о национализации Суэцкого канала, с одной стороны, и его военным сотрудничеством с Советским Союзом, с другой.

Дело, однако, начало двигаться. В августе Шалхевет Фрейер (Shalheveth Freier, 1920–1994) — израильский ученый, сыгравший огромную роль в развитии израильской ядерной программы, возглавлявший в 1971–1976 годах Комиссию по атомной энергии, прибыл в Париж для переговоров об оперативно-технологических аспектах сотрудничества. 17 сентября 1956 года руководители Комиссариата по атомной энергетике Франции согласились в ходе переговоров продать Израилю «небольшой» исследовательский реактор[192]

. Этого было мало — однако что-то большее можно было попробовать добиться лишь в ходе более доверительных переговоров на самом высоком уровне.

14 октября Энтони Иден принял в своей загородной резиденции заместителя министра иностранных дел и заместителя министра обороны Франции, которые представили план военных действий против Египта. В соответствии с этим планом Израиль должен был атаковать египетские войска, расположенные на Синайском полуострове. Нападение Израиля на Египет создало бы Франции и Англии предлог для ввода своих войск в зону Суэцкого канала. Они могли декларировать намерение развести воюющие стороны и защитить свободу судоходства в Суэцком канале. Э. Иден одобрил этот замысел. 16 октября 1956 года Энтони Иден и министр иностранных дел Селвин Ллойд (John Selwyn Brooke Lloyd, 1904–1978) выехали в Париж и провели переговоры с Ги Молле и Кристианом Пино, в ходе которых был согласован круг вопросов для обсуждения на переговорах с представителями Израиля.