Ближе

Не смотрю в ответ. И вообще не понимаю, зачем продолжаю тут сидеть. Надо быстрее доесть. Хотя Влад вот уже почти справился со своей тарелкой, но вряд ли в ближайшее время свалит.

— Зачем? — стараюсь говорить равнодушно. — Ну было и было. Я не делаю из этого событие и вам не советую. Для меня секс — это просто секс. Отношусь к нему легко и свободно. Как видите, вы у меня далеко не первый.

М-да, даже для меня очевидно, что мои попытки говорить равнодушно терпят фейл. С каждым словом всё более отчётливо слышу, как демонстративно холодно и в то же время нервно звучу, да и понимаю, что пора бы заткнуться, а вместо этого распаляюсь в новых «аргументах». Да ещё и взгляд Влада напрягает. Не похоже, что мне верят.

Более того, даже моё заявление про «далеко не первого» не имеет эффект. Будто только умиляет Влада. Словно я ребёнок, рассказывающий о каких-то чудесах, о невозможности которых он, взрослый, знает наверняка.

Чуть ли не краснею под этим взглядом. Очень надеюсь, что это мои домыслы, а не реальные мысли Влада. Пошёл он.

— Давай перейдём на «ты», — предлагает как ни в чём не бывало, даже руку придвигает к моей, чуть не касается пальцами пальцев.

В последний момент выхватываю ладонь. И ем на всякий случай уже двумя руками. Пусть думает, что хочет.

— Нет, — хмуро возражаю. Наплевать, глупо оно после произошедшего, или нет. Всё равно не смогу. — Ничего не изменилось.

Влад вздыхает. Так тяжело, что я почти проникаюсь и убеждаюсь, что ему со мной непросто. Вот только обойдётся без сопереживания, я и не просила ко мне лезть.

Не смотрю на него, упорно уничтожая содержимое тарелки. А Влад смотрит на меня. Уже доел ведь. Хотя, можно подумать, это ему мешало.

— Мы не друзья с твоей мачехой, — неожиданно выдаёт он именно то, что мне сейчас уже чуть ли не забылось. — Наши родители дружили когда-то давно, когда мы ещё были детьми и жили рядом. С тех пор они вроде поддерживали связь, но мы с ней толком не знакомы. Я вообще плохо помню её. Но недавно отец обратился ко мне с просьбой о помощи пристроить в академию тебя. Твоя мачеха ведь до встречи со мной с этим к своему отцу обратилась, а тот — к моему, ну и дальше в этой цепочке оказался я. Решил, что с меня не убудет, раз так просили и расписывали ситуацию как крайнюю меру. Твоя мачеха выставила тебя в самых плохих красках. Поначалу я верил. Теперь нет.

Я даже жевать в какой-то момент перестаю, осмысливая новую информацию. Кстати, не сказать, что она меня удивляет. Я ведь ещё тогда, в машине, когда Влад сказал, что думал, будто мачеха мне мать; подсознательно поняла, что и сама не всё в этой истории знаю.

Вот только всё равно как-то непонятно на душе воспринимаются его слова. Получается, мне не за что ненавидеть его?..

Да пофиг. Сейчас другое более важно — Влад пытается сократить дистанцию. Да что там «пытается» — надвигается неотступно. Врывается в моё личное пространство своими нафиг мне не нужными объяснениями. Думает, если я это узнаю, кинусь ему в объятия?

— Не понимаю, к чему это, — пренебрежительно кривлюсь.

— К тому, что это была не взятка, — не теряется Влад. — Я думал, что помогаю вам обеим и не знал про балет. А ты вела себя так, что невольно подтверждала слова своей мачехи. Но сразу, как стало понятно, что она врала, я перестал тебе препятствовать. И не буду. Прошу прощения за все те неудобства, что доставил.

Я прикусываю губу. Искренность Влада начинает заставлять меня чувствовать себя неправой. Он ведь не столько оправдывается, сколько по фактам говорит. Мне тут раскрываются вообще-то, и, по-хорошему, мне тоже есть за что извиниться. Если подумать, я ему тоже неудобства доставила. Да и правда ведь перестал мне препятствовать, помогает даже, а это ему явно немало хлопот стоит. Я же слышала тот разговор с шишкой, где Влад за меня ручался.

Но всё это я признаю только мысленно. А так молчу. Просто встаю и собираю нашу посуду, чтобы загрузить в посудомойку. И то сначала только свою собиралась, но как-то неловко, Влад ведь тоже доел.

Но ещё более неловко получается, когда почти соприкасаюсь с ним руками, взяв его тарелку. И сразу дрожь какая-то по телу проходит дурацкая. Хорошо хоть не роняю ничего.

— Спасибо, — говорит Влад, проследив за моими действиями.

Я, кстати, из-за этого его взгляда особенно неуклюже вожусь с посудомойкой. Не то чтобы специально, чтобы понял, что не на что пялиться — оно само собой так получается. Нервное опять.

Кажется, Влада пора отсюда выпроводить.

Вот только, похоже, он не только так не думает, а всё ещё настроен до меня достучаться, несмотря на моё молчание:

— А по поводу того, что я сегодня позвонил твоей мачехе… Хотелось узнать больше и помочь решить ситуацию. Я на твоей стороне. И если от меня что-то требуется, буду рад посодействовать. Больше не буду делать этого за твоей спиной, но и ты не отталкивай.