Ближний круг

Николай вспомнил, что отец Саддама – ему сказали об этом в контрразведке – сгинул в тюрьме и Саддама воспитывал отчим.

…

– В память о матери, я посадил куст роз в моем багдадском доме и ухаживаю за ним. Сам лично. Теперь я вижу такие же кусты во многих богатых домах моей страны…

…

– Но ведь мать одна, верно?

Николай – давно не испытывал такого страха как сейчас. Он вообще с детства имел очень высокий порог страха, еще в детском садике воспитатели заметили это. Он не испытывал страха, когда вел группу спецназа, свои шестнадцать человек на караван, когда они шли по местам, где на сто километров в любую сторону не найти никого, кто не мечтал бы убить советского солдата, неверного, совершив амаль, усилие на пути джихада и обеспечив себе рай. Он знал, что может быть, если их обнаружат, но не боялся их, он нес сто сорок патронов к винтовке Дранунова и знал – что бы с ним не случилось – это случится не раньше, чем он израсходует их все. Но сейчас – он чувствовал страх и еще такое… мерзкое, очень неприятное чувство.

Саддам повернулся – и те, кто его привел, один за другим стали выходить, пятясь назад. Остался один Кусей – но не выдержал даже он.

– Ты заботился о моей безопасности, русский? – сказал Саддам – говорил, что мне нельзя стоять на той трибуне?

…

– Посмотрим, прав ли ты на сей раз. А пока – ответь мне на один вопрос…

Николай вдруг понял, что с ним. Он чувствовал, что он не прав. Он чувствовал, что совершает предательство. А предательство, чем бы оно ни было обусловлено – было предательством не более того.

Он становился предателем в любом случае. Вопрос был – кого надо предать.

Ждать пришлось недолго.

Вбежал Кусей. У него был автомат на боку, глаза блестели.

– Отец!

Саддам поднял взгляд на него.

– Говори.

Кусей покосился на русского

– Говори при нем – потребовал Саддам.

– Трибуну обстреляли, отец. Маджид убит наповал.

Саддам встал на ноги. Провел руками по усам… он был совершенно спокоен.

– Как это произошло?

– Никто не знает, отец. Была стрельба.

– Да примет Аллах душу Маджида, тем более что он был убит вместо меня – сказал Саддам богохульное – мы уезжаем. Найди три машины…

К дому – подогнали три японских Тойоты Ланд Круизер, обычных для Ирака машин, привычных для армии, с затемненными стеклами. Несколько человек – перекрыли дорогу и с той и с другой стороны, воинственно держа автоматы.

Вышел Саддам. Он был в своем обычном берете – и даже не попытался как-то замаскироваться.

Когда Кусей полез в машину – он остановил его рукой.

– Советский поедет со мной – и, видя недоумение и обиду на лице Кусея, добавил – а ты, если меня убьют, станешь Вождем.

Кусей пошел к третьей машине – но Николай не сомневался в том, что Кусей сейчас думает. Он нажил себе смертельного врага.

Ручка в кармане – жгла бедро. Ее нашли – но это была с виду обычная ручка. Она даже не была металлической – и быть замаскированным пистолетом никак не могла.

Саддам сел справа – а Николай, чтобы выиграть хотя бы пару секунд, начал обходить машину. Он вспомнил мать… и то, как он ей соврал, и то, как сбежал из дома, не желая видеть отца и врать еще и ему. Он обещал вернуться.

Но это, похоже, невозможно.

Садясь в машину – он все-таки вдавил колпачок. И больше – ничего делать не надо было. Только сидеть – и ждать.

Машины шли быстро. Город был перекрыт – но сейчас все бросились к тому месту, где произошло покушение. Остались только посты полиции и часть армейских постов. Они сидели так: Саддам сидел сразу за водителем, рядом Николай – а впереди Николая сидел Исмаил, держа на коленях автомат.

Машины – все три Ланд Круизера были одинаковыми – постоянно менялись во время движения местами. Этому не надо было учить – иракцы научились этому от англичан, которые тренировали их до советских.

Почему то он сразу понял, когда увидел пост на перекрестке – на самом выезде из города – он сразу понял, кто это такие. Возможно, его внимание привлекло то, что рядом с бронетранспортером Панар – уродливой, похожей на гроб на колесах машиной – стояла Тойота белого цвета, гражданская, а еще дальше и на противоположной стороне дороги – Мерседес.

Возможно, машина посольства с залепленными грязью номерами. Хотя вряд ли они так рискнули… мало ли.

– Ходу! – крикнул он, не вспомнив, что водитель не понимает по-русски. Они шли третьими в конвое, только что, поменявшись местами с машиной Кусея.

Из-за бронетранспортера показался солдат с тяжелой винтовкой G3, видимо трофейной. Из-за Тойоты показались еще двое, один плюхнул на капот сошки немецкого MG, у второго была такая же иранская винтовка…

– Ложись!

Николай рванул Саддама на себя и вниз до того, как по машинам забарабанили пули. Водитель машины Саддама – сделал совершенно не то, что он должен был сделать, чему его учили. Он должен был нажать на газ – а он нажал на тормоз, в то время как две головные машины – проскочили вперед. Тем самым – он и спас всех.