Близнецы и сгоревший замок

Решение пришло само — в виде… Лиды! Опять же однажды они сидели за довольно-таки скромной трапезой. Скромной прежде всего потому, что цирковому артисту не следует слишком плотно и… слишком вкусно есть. И вдруг дверь открылась — вошла Лида!

Теперь уж не стоит припоминать, кто забыл запереть за собой калитку. Тогда бы Лида не застала их врасплох. Хотя, собственно, чего стесняться? В гречневой каше и тушеной капусте ничего зазорного нет.

Но, с другой стороны, успели бы одеться получше.

Эти мысли пронеслись в голове у Олега. Он невольно встал навстречу Лиде… И не знал, что сказать.

Сказала Лида. Потому что она-то наверняка заранее подготовила первую фразу:

— Я пришла попрощаться…

Она была загорелая, как загорают только летом, в июле каком-нибудь. И, стало быть, легенда про Сейшелы подтверждалась. Лида заметила этот «проникающий» Ольгин взгляд, улыбнулась смущенно, что, дескать, я не виновата — папка меня туда спровадил!

После паузы Лида сказала:

— Вы кушаете… Я подожду тогда.

Но уже никакого «кушанья» дальше не получилось.

— Да мы уже, собственно… — сказала Тамара Романовна. — А ты сама не голодна?

Но Лида оказалась сыта. И тогда они поднялись на второй этаж, в апартаменты близнецов. Остановились в крохотном холльчике — куда идти: к Оле, к Олегу? Лида шагнула к Ольгиной двери.

Вошли, сели.

— Значит, уезжаете? Вопрос, не требующий ответа.

— Так ведь и ты? — Оля улыбнулась. — Говорят, даже за границу.

— Почему за границу? Нет, я — в Ростов-на-Дону, там у меня… — она замялась. — Ну, в общем, родственники.

Тут Ольга заметила, как невольно обрадовался этому сообщению ее брат: Ростов все-таки не Англия — можно доехать! И тут она поняла, что ей надо уйти… Под каким-то предлогом. Благовидным.

Но к чему эти предлоги, когда и так все ясно! И она просто встала, посмотрела на Олежку, на Лиду:

— Ладно?

И пошла к двери. Олег в эту минуту, наверное, гордился бы своей сестрой, если б голова и душа у него не были заняты другим. А Лида успела подумать: «Я бы точно так не сумела!»

Но потом ей уж было не до «посторонних мыслей».

— Олег…

Он сидел, опустив голову.

— Так ведь тоже нехорошо — все время помнить, что человек совершил плохой поступок!

В ответ он мог лишь пожать плечами. Не поднимая головы.

— Чего? Мы даже переписываться не будем?

— Я не знаю…

Лидино самолюбие, так хорошо известное тем, кто имел с ней дело, сейчас кричало: «Да хватит тебе унижаться!»

Но бывают такие случаи в жизни, когда даже самое сильное самолюбие отступает, когда тебе очень не хочется терять человека. Как этого не хотелось Лиде.

— Я тебе еще, знаешь, что хочу сказать… — поспешно начала Лида. — Паша выздоровел! Он совершенно здоров, понимаешь?

И так посмотрела на Олега, что он должен, должен был понять, как она переживает, как ей трудно было пережить эту историю… Разговор с папкой, — эх, об этом лучше вообще не вспоминать!

Не стоит думать, что Олег ничего не видел и ничего не понимал. Но только, к сожалению, он мало что мог с собой поделать!

Видать, при рождении ему досталась та половинка, которая вобрала в себя всю суровость и непримиримость, которые по справедливости надо было бы поделить на двоих.

Может, когда Олег станет взрослее, он сумеет принимать более спокойные решения, «идти на компромисс», как пишут в умных книжках.

Но пока он этого не умел. Пока у него в душе ярко горела фраза, которую он услышал от дяди Жоры Дзюбенко, классного циркового наездника, который работал всегда не с бутафорским, а с настоящим оружием.

Так вот, дядя Жора говорил: «Достал саблю из ножен — руби!»

И поэтому, выслушав Лиду, Олег, все так же не поднимая глаз, отрицательно покачал головой. А если бы он поднял их, то Лида увидела бы, сколько в них отчаяния и… любви!

А что ж вы думаете, в двенадцать лет нельзя по-настоящему полюбить?

Если вы думаете так, то сильно не правы!

Но Лида не видела его глаз, и потому ее самолюбие наконец взяло верх в этом поединке-разговоре. Лида поднялась и, ни слова не сказав больше, вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. В кухне за столом сидели Оля и бабка Тома. И они обе слишком хорошо знали Олежку — знали, что от него можно ждать. Да и Лидино лицо «говорило» само за себя.

— До свидания, всего вам доброго…

— Ты присядь на минуточку, — сказала Тамара Романовна.

Лида пожала плечами: мол, к чему это — однако сейчас же села.

— Значит, в Ростов?.. Когда же собираешься? То были не настоящие вопросы, а только чтоб начать разговор. И Лида поняла это. Сказала, словно продолжая какой-то спор:

— Вам хорошо, вы уедете — у вас вся жизнь такая. И можно все начать заново!

Словно бы она не уезжала. Она-то как раз первая и уезжала! Но ведь речь шла не о том. И ни Тамара Романовна, ни Оля не собирались ее ловить на слове.

— Из плохой жизни всегда можно уехать, — сказала бабушка спокойно. — Главное, Лидочка, понять, как ты в эту плохую жизнь приехала: какими путями и на каком транспорте. Чтобы больше теми негодными средствами не пользоваться!

— Да это я понимаю! — сказала… почти воскликнула Лида, словно ее обижали.

— Вот и хорошо. И важно действительно оттуда уехать, из бывшей плохой жизни.