Блондинка

– Но те, кто хотел, чтобы я потрогала их… э-э-э… штуку, я не чувствовала отвращения и не сердилась на них, потому что понимала: все парни так устроены, такими уж их мать родила. Правда, всякий раз пугалась и начинала хихикать, как будто меня кто щекочет! – И Норма Джин нервно захихикала. Она примостилась на самом краешке сиденья, осторожно, словно оно было из яичной скорлупы. – Как-то раз, было это на пляже Лас-Тунас, я сидела в машине одного парня и, когда он стал приставать, выпрыгнула и перебежала в машину другого парня. А он там был не один, с девушкой, мы все друг друга знали, приехали туда вместе, и я попросила их подвезти меня, и мы вместе поехали в Ван-Найс. А тот, другой парень, ну, с которым я там была, ехал прямо за нами и все время норовил стукнуть нас бампером! В общем, навела я шороху больше, чем собиралась.

Элси улыбнулась. Ей это понравилось. Оказывается, эта ее малолетняя секс-бомба умеет задать перцу разной похотливой скотине.

– Ну ты даешь, мала́я! И когда же это было?

– В прошлую субботу.

– В прошлую субботу! – Элси усмехнулась. – Так он хотел, чтобы ты у него потрогала, да? Умница, что не пошла на поводу. Что ж, тем легче будет перейти к следующему этапу. – И Элси сделала многозначительную паузу, но Норма Джин не спросила, что за этап имеется в виду. – Эта штука у них называется «пенис», и с его помощью делаются дети. Думаю, тебе это известно. Нечто вроде шланга, через который выстреливает «семя».

Норма Джин захихикала. Элси тоже засмеялась. Если говорить о гидравлике, то сказать особо и нечего. А если объяснять как-то по-другому, там и начать смелости не хватит.

Вот уже много лет Элси просвещала своих приемных дочерей насчет секса (с мальчиками она подобных разговоров не вела, считала, что они и без того все знают) и каждый раз все более кратко. Некоторые девочки пугались этих откровений; другие начинали истерически хихикать; кто-то взирал на Элси с недоверием. Остальные лишь смущались немного, потому что уже знали о сексе больше, чем хотелось бы.

Одна девочка (как выяснилось позже, ее насиловали родной отец и дядья) вдруг оттолкнула Элси и крикнула ей в лицо: «Да заткнись ты, мышь летучая!»

К пятнадцати годам Норма Джин, девочка неглупая и любопытная, наверняка много знала о сексе. Да что там говорить, даже Христианская наука признавала его существование.

Элси была слишком возбуждена и взволнована, чтобы сразу ехать домой, а потому, минуя улицу Резеды, направилась к окраине города. Уоррена, наверное, еще нет дома, а когда Уоррена нет дома, приходилось ждать его и гадать, в каком он будет настроении.

Элси почувствовала, как Норма Джин замерла в предвкушении, словно ребенок. А потом объяснила, что много лет назад мать, когда была еще здорова, по воскресеньям брала ее на долгие сказочные прогулки, и то было самым счастливым воспоминанием ее детства.

Элси же продолжала гнуть свое:

– Вот выйдешь замуж, Норма Джин, – это, кстати, вполне нормально, – и тогда изменишь свое мнение. Муж научит, уж поверь. – Тут она сделала паузу, но не справилась с искушением. – Я уже выбрала тебе мужа. Славный парень, симпатичный. У него уже были подружки, и он христианин.

– В-выбрали, тетя Элси? Кто он?

– Скоро сама увидишь. Дело пока не на сто процентов верное. Нормальный парень, энергичный, хороший спортсмен да и в этом деле смыслит. – Элси снова сделала паузу. И снова не справилась с искушением. – Мой Уоррен тоже смыслил. Или так ему казалось. Господи боже ты мой!.. – И она потрясла головой.

Норма Джин видела, как Элси потирает ссадину под подбородком. Она сама попросила Норму Джин помочь ей припудрить синяки. А происхождение их объяснила тем, что пошла ночью в туалет и ударилась о дверь. Норма Джин лишь пробормотала:

– О тетя Элси!.. Ужас какой.

И больше ничего, ни слова. Как будто прекрасно понимала, откуда появились эти синяки. И еще заметила, что тетя Элси как-то странно ковыляет по дому, словно в заднице у нее черенок от метлы.

Норме Джин, видимо, была свойственна чисто женская мудрость, и она поняла, что лучше ни о чем не спрашивать.

Все эти последние несколько дней Уоррен избегал смотреть на Норму Джин. Оказавшись с ней в одной комнате, нарочно поворачивался к ней незрячим глазом. И стоило Норме Джин заговорить с ним, как взгляд Уоррена становился страдающим и нежным, но даже тогда Уоррен не смотрел на нее, и Норма Джин, ничего не понимая, обижалась. Он перестал приходить домой к ужину, съедал его в одном из баров или вообще обходился без вечернего приема пищи.

Элси продолжала:

– В первую брачную ночь тебе не мешало бы немножко выпить. Нет, не напиваться, конечно, но шампанского для настроения – это в самый раз. Обычно мужчина ложится на женщину и втыкает в нее свою штуковину, и она к этому готова или должна быть готова. И тогда не больно.

Норма Джин, вздрогнув, недоверчиво покосилась на Элси:

– Не больно?

– Ну, не всегда.

– Ох, тетя Элси!.. Но все же говорят, что это больно!

Элси сдалась:

– Ну да, иногда. Только в самом начале.

– И тогда у девушки идет кровь, верно?

– Если она девственница, то да.