Блондинка

У них в доме был десяток фотографий в рамочках. Несколько пляжных фото: Баки и Норма Джин в купальных костюмах стоят, обняв друг друга за талию. Вот Баки с Нормой Джин на барбекю у какого-то из приятелей Баки. Вот Норма Джин позирует у решетки «паккарда» 1938 года выпуска – Баки только что его купил. Но больше всего Норма Джин любила разглядывать свадебные снимки. Сияющая девочка-невеста в белом атласном платье и с ослепительной улыбкой; красавец-жених в строгом наряде и галстуке-бабочке, с зачесанными назад волосами, с красивым профилем – в точности как у Джеки Кугана. Все восхищались этой красивой парой и тем, как они друг друга любят. Даже священник смахнул слезу. Как я тогда боялась! А на снимках это совсем незаметно. Как в тумане шла Норма Джин по проходу в церкви за руку с другом семьи Глейзеров (поскольку Уоррен Пириг отказался присутствовать на свадьбе), и в ушах у нее стучало, а к горлу подкатывала тошнота. Потом она покачивалась у алтаря на высоких каблуках, туфли были ей малы (надо было взять на полразмера больше, но такой пары на распродаже подержанной обуви не нашлось), и с милой улыбкой, от которой на щеках были ямочки, смотрела на священника Первой Церкви Христа. А тот гнусавил заученные слова, и тут вдруг Норма Джин подумала, что Граучо Маркс сыграл бы эту сцену с куда большим блеском, смешно шевеля густыми накладными бровями и усищами. Согласна ли ты, Норма Джин, взять этого мужчину?..

Она не понимала, в чем смысл этого вопроса. Она обернулась, или ее заставили обернуться (возможно, Баки легонько подтолкнул ее в бок), и увидела, что рядом стоит Баки, совсем как соучастник преступления, нервно облизывает губы, и только тогда сумела она шепотом ответить на вопрос священника: Д-да. И Баки ответил, только громче, решительнее, на всю церковь: Ясное дело, да!

Потом была неловкая возня с колечком, но в конце концов его удалось надеть на заледеневший пальчик Нормы Джин, и оказалось, что колечко в самый раз, и миссис Глейзер с присущей ей предусмотрительностью убедилась, что обручальное кольцо надето правильно, на правую руку, так что эта часть церемонии прошла гладко. Я так боялась, что хотела убежать, вот только куда?

Еще один любимый снимок. На нем жених с невестой разрезают трехъярусный свадебный торт. Это уже на вечеринке в ресторане в Беверли-Хиллз. Баки придерживает крупной умелой рукой тонкие пальцы Нормы Джин, в которых зажат нож с длинным лезвием, и молодые, широко улыбаясь, смотрят прямо в объектив. К этому времени Норма Джин уже успела выпить бокал-другой шампанского, а Баки – и шампанского, и пива. Имелся также снимок, где молодые танцуют, и еще фотография «паккарда» Баки, украшенного бумажными гирляндами и табличками «МОЛОДОЖЕНЫ». Новобрачные сидят в машине и машут гостям на прощание. Эти и другие фотографии Норма Джин послала Глэдис в психиатрическую больницу в Норуолке. И вложила в конверт веселенькую открытку с цветочками и следующей надписью:

Нам всем очень жаль, что тебя не было на моей свадьбе, мама. Но все, конечно, всё поняли. Это был самый прекрасный, самый замечательный день в моей жизни!

Глэдис не ответила, но Норма Джин и не ждала ответа.

– Какое мне дело? Никакого.

До этого дня она ни разу не пила шампанского. Христианская наука не одобряла употребления спиртных напитков, но свадьба… это, конечно, особый случай, ведь правильно? До чего же оно вкусное, это шампанское, и как волшебно щекочет в носу! Но ей не понравилось, что сразу после этого началось головокружение и она стала глупо хихикать и утратила над собой контроль. А Баки напился. Он пил все подряд – шампанское, пиво, текилу, – и его вдруг вырвало, когда они танцевали, прямо на подол белого атласного платья. К счастью, Норма Джин как раз собиралась переодеться, перед тем как отправиться вместе с Баки в свадебное путешествие, в гостиницу на пляже Морро. К ней подскочила миссис Глейзер с влажными салфетками, оттерла бо́льшую часть скверно пахнущего пятна и ворчала при этом:

– Баки! Просто стыд и позор! Это же платье Лорейн!