Блондинка без памяти (СИ)

  "Что ты мне купил? Мне восемнадцать лет, а девятнадцать еще не скоро исполнится.

  Золото давай!" - ни тени улыбки не промелькнуло на аристократическом лице блондинки, когда она писала.

  - Венера! Моя безрукая Венера с руками! - Claus прошептал, щелчком сбросил с коленки блондинки рыжего таракана. - Не хочу двигаться, ничего не хочу.

  Хочу оставаться на кухне, здесь жить и сравнивать тебя с картиной Рембрандта.

  "Кони? Корабль! Пир!" - блондинка изящно, как королевская кобра, сползла со стола, двумя пальчиками взяла трактирщика за подбородок.

  Он пал к ее ногам, сраженный навечно.

  - Вы танцуете? - спросил в любовной горячке, не отдавал себе отчет, зачем спросил, почему, для чего.

  Блондинка наклонила головку, с любопытством посмотрела на трактирщика и грациозно подняла правую ножку.

  Она танцевала, но не то, что танцуют в трактирах перед нищебродами.

  Танец сложный, с множеством вывертов, подобного Claus никогда не видел.

  - Меня не приглашали на королевские балы, а вы, судя по танцу, там блистали.

  Не для моего трактира танец, но впечатляет.

  Вы танцевали целеустремленно, словно двигались к своей цели.

  Необычно для моего заведения, и для обнаженной девушки в трактире тоже необычно. - Трактирщик отошел от блондинки на безопасное расстояние.

  Он не хотел сначала потерять голову от любви, а затем потерять голову в пьяной драке с оборванцами. - Вы голодная, я накормлю вас. - С чрезмерным усердием Claus набрасывал на блюдо все, что чем, если и отравится блондинка, то не сразу. - Каша гурьевская, мослы, свиные пятачки, и самое ценное - зажаренная ляжка оленя. - Claus сдул с мяса вековую пыль.

  "Это не еда!" - блондинка с ужасом смотрела на пищу, за которую любой бедняк отдал бы свою голову.

  - Простите, леди, но другую еду не держим.

  Вы, наверно, привыкли питаться изысканно, а у нас просто! - Claus со злостью ударил себя ляжкой оленя по правой щеке. - Надо же, всю жизнь мечтал о девушке с картины Рембрандта, мечтал, но не готовился к встрече, думал, что вы - миф, легенда, выдумка пьяного художника.

  По-разному развлекался, швырял в посетителей навозом, намазывал лица алкоголиков горчицей, а о том, чтобы держать запас благородной пищи для вас, когда вы появитесь, не думал.

  Вот и наказан за свою недальновидность.

  Поэтому я остаюсь трактирщиком, а не выбился в короли, что не предсказываю будущее.

  Не верил, что вы существуете, не поддерживал свою веру, за что и поплатился.

  Я трактирщик, любого могу накормить до вспучивания живота, любого, но не вас - Claus поднял мокрое от слез лицо к потолку.

  Заметил паутину около лампы. - Спасибо, Господи, за то, что ты есть!

  "Пожалуйста", - блондинка не сомневалась, что благодарность относится к ней, а не к Господу.

  - Как я вас понимаю, - трактирщик подтолкнул блондинку к подвалу. - Пересидите в безопасном месте, пока нищеброды будут обыскивать трактир.

  А они обязательно, все перевернут, чтобы вас найти. - Claus спустился вслед за блондинкой: - Здесь уютно, я часто сплю в подвале, безопасно и звуки посторонние не проникают.

  Что ж, рад знакомству с вами и с вашей наготой, - Claus заламывал пальцы.

  Он очень хотел поцеловать блондинку, не сомневался, что она холодно примет его поцелуй, но не решался.

  "Поцеловать ее, это поцеловать свою мечту детства.

  Вдруг, я ее поцелую, и мечта исчезнет.

  Все исчезнет, и я останусь в пустоте!"

  - Без языка вы не можете говорить, это хорошо, - Claus ступил на первую ступеньку лестницы, чтобы подняться в кухню. - С языком вы закричать можете, выдадите себя, что прячетесь в подвале.

  А без языка, если и замычите, то все подумают, что я корову держу под полом.

  Не говорите, но писать можете.

  Напишите, как вас зовут, пишите все, что помните.

  "Я ничего не помню. А зачем надо помнить? - блондинка написала, и в ее очах отражалась вся мудрость блондинок. - Я здесь".

  - Надеюсь, что у нас все сложится прекрасно.

  Очень вам признателен за визит! - Claus увидел себя со стороны: красное от волнения круглое потное лицо.

  Он шаркает ножкой, кланяется, но эти поклоны и подобострастие не театральные, не искусственные, не те, которые он показывал беднякам, а идут от сердца, душевные, искренние.

   "Из тебя получится хороший муж", - взгляд блондинки потерял равнодушие, она оценивала трактирщика, уже как девушка.

  - Ты ничего не помнишь, но знаешь слово "муж" и его значение, - Claus поймал себя на мысли, что ревнует блондинку, ревнует к ее прошлому, в котором она, возможно, была замужем.

  Блондинка снова превратилась в ледяную фею.

  Не удостоила трактирщика ответом.

  Claus на прощание пожал ей руку, кожа холодная и гладкая, как и положено коже неприступной блондинки.

  Затем трактирщик решил дружески похлопать блондинку по плечу.

  Но с ужасом понял, что хлопает девушку не по плечу, а по левой груди.

  Грудь оказалась еще холоднее, чем рука.

  Блондинка никак не отреагировала на похлопывания по груди.

  Если она не замечает человека, то, как заметит его действия?

  Кровь ударила в мозг трактирщика, впервые он испытал приступ паники, превратился в первобытную обезьяну с несформировавшимися чувствами.

  Но сверху, со стороны двери послышались отрезвляющие звуки.