Блондинка. Том II

В прежнем, старом Голливуде так бы и произошло.

Волшебная сказка. Блондинка Актриса и сама была готова поверить в эту волшебную сказку, написанную мужчиной специально в подарок ей. Была готова поверить не только в то, что отважная Рослин могла спасти целый табун диких мустангов, но и в то, что диких мустангов вообще надо спасать. Из сотен таких лошадей, кочующих по пустыне, осталось всего шесть, причем одна из них была еще жеребенком. Жеребенок, весело потряхивая гривкой, галопировал рядом с матерью. Отчаявшиеся мужчины ловили их лассо, и это было жестоко, но только таким образом можно было спасти животных от смерти. От ножа мясника, чтобы они не превратились в собачий корм.

Здесь, на Диком Западе, уже давно не было места романтике. Мало что осталось и от идеалов и истинного мужества. Тут царил суровый «реализм» в самой неприглядной своей форме, именно такая картина должна был предстать перед зрителями. Одна лишь Рослин могла спасти мустангов, и помогала ей в этом медленно закипавшая ярость женщины. Одна Рослин могла сломя голову броситься в пустыню; осторожная по природе своей Блондинка Актриса была не способна на это. Рослин бросалась и действовала, и ее режиссер разрешал актрисе выплеснуть все накопившиеся ярость и гнев при виде жестокости мужчин. («Но я не хочу крупных планов. Не хочу, чтобы меня видели орущей во всю глотку».)

Она орала мужчинам: Лжецы! Убийцы! Лучше бы сами друг друга поубивали! Она кричала в пустоту пустыни Невада до тех пор, пока не начинало драть в горле. Пока вся полость ее рта, усыпанная язвочками и ранками, не начинала ныть от пульсирующей боли. Пока в глазах не лопалось еще несколько мелких сосудиков. Пока сердце не начинало стучать так, что казалось, того гляди разорвется. Ненавижу! Лучше б вы сами сдохли, все до одного!

Возможно, она адресовала эти крики всем когда-либо обидевшим ее мужчинам, чьи лица и имена еще были живы в памяти. А может, кричала на мужчин, у которых вовсе не было лиц, когда весь мир для нее сводился к небольшому пространству, отгороженному красным бархатом и ослепительной подсветкой ламп, установленных фотографом. Так она могла кричать на X., который не замечал ее шарма. Или в зеркало, когда была недовольна своим отражением. Она говорила, что доктор Фелл ей сегодня утром не нужен (чтобы вывести из ночного ступора, вызванного фенобарбиталом). Что она сразу же проснулась, как только увидела этих несчастных стреноженных лошадей, в ней тотчас же проснулись неукротимая ярость и жалость, вызванные этим зрелищем, и никакие таблетки не нужны.

Сама она в такие моменты свято верила в то, что не нуждается больше в таблетках. Какое счастье и воля! Какая радость! Она вернется в Голливуд одна и обязательно купит лошадь, свою первую лошадку; и будет жить одна, и будет заниматься только той работой, которая ей по душе. И станет великой актрисой, которой ей до сих пор просто не давали стать. И не будет больше ловиться на все эти мужские приманки, нет! Она не позволит себя больше обманывать!

Блондинка Актриса изумительно изображала гнев, ярость. Наконец-то! Но только (все видевшие ее могли в этом поклясться) то были вовсе не наигранные гнев и ярость, но самая искренняя и истинная страсть, пронзавшая тело этой женщины как электрическим током.

— Лжецы! Убийцы! Ненавижу!..

Они выбились из графика на несколько недель. Перерасход составлял сотни тысяч долларов. То был самый дорогостоящий из всех когда-либо снятых черно-белых фильмов.

— И обязаны мы всем этим исключительно Монро. Большое спасибо!

На сей раз премьеру фильма с Монро вовсе нельзя было назвать роскошной.

Ни тебе вереницы лимузинов, катящих по Голливуд-бульвар в окружении тысяч вопящих от восторга поклонников. Ни тебе гала-представления в театре Граумана.

Ни искристого «Дом Периньон», чья пена лилась бы через край и омывала оголенную ручку Блондинки Актрисы.

Ко времени выхода на экран «Неприкаянных» Кларка Гейбла вот уже несколько месяцев как не было на свете. Примерно столько же времени Монро была разведена. «Неприкаянные» потерпели кассовый провал. Не понравился фильм и на Студии, которая его финансировала, несмотря на то что получил весьма благожелательные отзывы критики, где особо отмечалось мастерское исполнение своих ролей Монро, Гейблом и Клифтом.

Фильм называли чертовски «высокохудожественным». Понять простому зрителю его не просто. Характеры совершенно нетипичные, все какие-то ущербные. Знаменитые актеры практически неузнаваемы. Вы смотрели на Гэя Ленгленда и думали: Черт, а вот этот парень смахивает на Кларка Гейбла. Или нет? Смотрели на белокурую Рослин и удивлялись: Да это никак Мэрилин Монро? Смотрели на отважного участника родео и говорили: Бог ты мой! Да ведь это, кажется, Монтгомери Клифт!