Блондинка. Том II

Подумала в панике: у нее начались схватки. Она все же родит своего ребенка. Рассерженного демонического младенца, который перекручивал все ее внутренности, младенца с огромной головой, которая разорвет ее пах пополам. А муж поймет, что не он отец этого ребенка, и удушит ее своими сильными красивыми руками. Испуганная и виноватая, терзаемая болью, она разбудила его. И он обнаружил ее в ванной, она сидела голая, привалившись к краю белой фарфоровой ванны, и раскачивалась из стороны в сторону, изнемогая от боли, потея. И запах от нее исходил, как от перепуганного насмерть животного, — кислый гнилой запах физического страха. Бывшему Спортсмену были знакомы эти симптомы. Он даже испытал нечто похожее на облегчение, определив их. Еще в молодости ему удалили гнойный аппендицит. Он тут же вызвал «скорую», и ее срочно доставили в больницу «Ливанские кедры».

По Голливуду долго ходила очередная байка об этих часах смятения и треволнений; рассказывали, что будто бы дежурный хирург, узнавший знаменитую пациентку, едва она успела переступить порог операционной, тут же увидел приколотую к ее груди записку, нацарапанную неверным почерком.

ПРОЧЕСТЬ ДО ОПЕРАЦИИ, это очень важно!

Дорогой доктор!

Постарайтесь отрезать как можно меньше! Я. понимаю, что могу показаться вам тщеславной и глупой, но дело тут не в этом. Дело в том, что я женщина, вот почему это так для меня важно. У вас у самого есть дети, и вы должны понимать… Пожалуйста, доктор! Я

знаю, у вас получится! Спасибо вам, и да хранит Господь вашу добрую душу, Дорогой Доктор! Только не удаляйте яичников и, пожалуйста, постарайтесь, чтобы шрамы были поменьше. Заранее благодарна вам от всего сердца.

Мэрилин Монро

Со дня премьеры фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», с той самой ночи, когда она согласилась стать женой Бывшего Спортсмена, от мужчины, назвавшего себя ее отцом, не было ни слова. Твой скорбящий отец…

Она никому не рассказывала об этом письме. Она ждала.

Она поехала в Лейквуд навестить Глэдис. Поехала одна. Теперь у нее был сверкающий «студебеккер» сливового цвета с откидным верхом. На Студии на нее злились — за то, что отказалась от съемок в новом фильме, — поэтому на студийную машину рассчитывать было нечего. Бывший Спортсмен предложил ее отвезти, но она отказалась.

— Ты увидишь мою маму и только огорчишься. Она больная женщина.

Так Бывшему Спортсмену и не довелось познакомиться с Глэдис Мортенсен. И они ни разу в жизни не виделись.

Правда, она показывала ему снимок, сделанный в декабре 1926 года. Глэдис со своей малышкой Нормой Джин на руках. Бывший Спортсмен вглядывался в эфирное создание, женщину с изможденным лицом, глазами Гарбо и тоненькими выщипанными бровями. На руках она держала ребенка — с таким видом, словно это нечто удивительное и доселе невиданное. Держала пухленького младенца с влажным ротиком и темно-русыми кудряшками в виде запятых на макушке. Блондинка Актриса осторожно и робко покосилась на него — ведь во многих отношениях она совсем не знала своего мужа. Ибо любовь к мужчине состоит вовсе не в том, чтобы как можно лучше узнать его. Скорее напротив, лучше не знать. А быть любимой мужчиной — значит преуспеть в создании объекта для любви, который бы ничем не затуманивался и не искажался.

— Да! Моя мама и я. Давно это было.

Бывший Спортсмен слегка поморщился. Интересно, почему? Изучал этот черно-белый снимок, наверное, несколько минут. И ему никак не удавалось сформулировать то, что он хотел сказать. Были ли то слова жалости, сочувствия, любви, даже боли, неизвестно.