Блондинка в черном парике

— Куда вы уходили? — спросила она, все еще не двигаясь с места. Она просто стояла и смотрела, мокрая после душа, худенькая, беззащитная, прекрасная и прикрытая одним лишь белым полотенцем.

— Он носит ботинки размера одиннадцать с половиной.

Салли потуже затянула полотенце, закрутив его выше груди. Она смотрела на него, не понимая.

— Тот человек, который изображает из себя вашего отца, — пояснил Квинлан, пристально ее разглядывая.

— Вы его нашли?

— Пока нет, но под окном вашей спальни я нашел отпечатки его ног и следы от ножек лестницы. Да, наш незнакомец там был. Какой размер обуви носит ваш муж, Салли?

Она всегда-то была бледна, но теперь стала такой бескровной, что, казалось, даже волосы и те полиняли и потеряли цвет, когда Квинлан на нее посмотрел.

— Не знаю. Никогда не спрашивала. Я никогда не покупала ему ботинки. Мой отец носит одиннадцать с половиной.

— Салли, ваш отец мертв. Его убили больше двух недель назад. Он умер и похоронен. Копы видели его тело. Это был он, Эймори Сент-Джон. А тот человек, которого вы видели прошлой ночью, — это кто-то другой. Если вам не приходит на ум больше ни один мужчина, который мог бы пытаться свести вас с ума, тогда это должен быть ваш муж. Вы видели его в ту ночь, когда был убит ваш отец?

— Нет, — прошептала Салли. Она попятилась от него, отступая в ванную. Потом энергично замотала головой, так, что мокрые пряди разлетались во все стороны и били ее по лицу. — Нет, нет…

Она скрылась в ванной, но не захлопнула за собой дверь, а прикрыла ее тихо-тихо. В тишине Джеймс услышал, как с другой стороны щелкнул замок.

Квинлан знал, что отныне никогда уже не сможет смотреть на нее прежними глазами. Пусть даже Салли наденет на себя медвежью шубу, все равно у него перед глазами она будет стоять обнаженная в дверях ванной, такая тоненькая, такая бледная и прекрасная, что у него в тот же миг возникло безрассудное желание подхватить ее на руки и очень осторожно отнести и уложить в свою постель. Но он понимал и то, что этого никогда не будет. Придется держать себя в руках.

Через некоторое время она вышла из ванной — уже с сухими волосами, закутанная в белый махровый халат. Она изо всех сил старалась не встретиться с ним взглядом.

— Привет, — как ни в чем не бывало бросил Джеймс.

Салли в ответ только кивнула, по-прежнему глядя на собственные босые ноги., — Салли, мы с вами взрослые люди.

— Что вы хотите этим сказать?

По крайней мере теперь она смотрела прямо на него, и ни в ее глазах, ни в голосе не было и намека на страх. Джеймс был польщен. Она верит, что он не причинит ей вреда.

— Я имел в виду не то, что мы совершеннолетние. Я всего лишь пытаюсь сказать, что вы не более ребенок, чем я сам. У вас нет никаких причин стесняться.

— Мне казалось, что именно вы должны чувствовать смущение, потому что я такая тощая и безобразная.

— Угу, точно.

— Что это значит?

— Это означает, что, на мой взгляд, вы очень… Ладно, не обращайте внимания. А ну-ка, улыбнитесь!

Салли одарила его кривой улыбкой, но по крайней мере это была именно улыбка, и он не увидел в ней страха. Она действительно достаточно доверяет ему, чтобы понимать, что он не собирается ее изнасиловать.

Неожиданно для себя Квинлан услышал собственный голос:

— Тот мужчина, который унижал и бил вас в лечебнице, — это ваш муж?

Салли не шелохнулась, выражение ее лица не изменилось, но было заметно, что она ушла в себя. Просто замкнулась.

— Ответьте мне, Салли! Это был ваш муж? Она посмотрели прямо в глаза Квиилану и медленно проговорила:

— Я вас не знаю. Может быть, это вы звоните мне по телефону, изображая из себя отца? Может быть, это ваше лицо маячило в моем окне вчера ночью? Он мог вас подослать. Я хочу отсюда уехать, Джеймс, и никогда больше не возвращаться. Я хочу исчезнуть. Вы поможете мне в этом?

Боже, как бы он хотел помочь! Он хотел бы исчезнуть вместе с ней. Он хотел бы… Квинлан покачал головой.

— Это ничего не решает, Салли. Вы же не можете убегать вечно.

— Я бы за это не поручилась.

Она отвернулась, прижимая к груди свою одежду, и опять ушла в ванную.

Джеймс чуть было не крикнул ей через дверь ванной, что ему нравится маленькая черная родинка на правой стороне ее живота, но не стал. Он просто сел на обитый ситцем диван и попытался привести свои мысли в порядок.

* * *

— Тельма, — сказал Квинлан после того, как проглотил полную ложку самого воздушного, самого восхитительного приправленного омлета, какого ему доводилось пробовать в жизни. — Скажите, если бы вы были приезжей и хотели укрыться в Коуве — какое бы место вы выбрали?

Тельма доела очередную из своих любимых жирных сосисок и вытерла с подбородка масло.

— Так, дайте подумать. Есть тут один сарай-развалюха, как раз на том пригорке, что за домом доктора Спайвера. Но знаете, что я вам скажу, молодой человек! Только тот, кто попал в действительно отчаянное положение, станет прятаться в этом месте. Там сплошная грязь, полным-полно пауков, а может быть, и крыс. Мерзкое местечко! А когда идет дождь, весь сарай, наверное, промокает насквозь. — Она насадила на вилку еще одну сосиску и целиком отправила в рот.