Блондинка в Париже

Элизабет рванула игрушку из моих рук. Я сопротивлялась, защищая милого друга, моего Томми. Он всю жизнь был рядом со мной. А сейчас, когда погибли родители, когда я лишилась дома, и вовсе стал единственным напоминанием о прежней счастливой жизни.

Элизабет не отступала. Старый материал треснул, я вскрикнула, шея бедного Томми лопнула — так, словно убийца-маньяк полоснул по ней ножом. Я в ужасе уставилась на растерзанного друга, для меня этот заяц был живым, это словно мне перерезали сейчас горло.

Чем ей помешал мой зайчик? Это был мамин подарок, хотя я и не запомнила того момента, когда впервые его увидела — мне подарили его на двухлетие. Томми спал в моей кровати, я доверяла ему все секреты, рассказывала о прошедшем дне, советовалась. Конечно, он немного поистрепался за восемь лет работы психоаналитиком…

Элизабет воспользовалась моим замешательством, выхватила игрушку и завершила казнь: разодрала зайца едва ли не в клочья.

— И не вздумай реветь из-за этого старья! Фу, да из него же труха сыпется, даже и прикасаться противно!

— Не плачь, Энни, мы тебе нового купим, — донёсся из шезлонга голос мужа Элизабет. Мужчина был явно напуган этой сценой. Однако даже не попытался защитить меня.

Я давилась рыданиями, утирала красные щёки кулаком, содрогалась и всхлипывала.

— Когда ты плачешь, ты ещё противнее, — сморщилась Элизабет. — Заканчивай истерику.

И тут… И тут я вдруг улыбнулась. Сквозь слёзы и отчаянье, сквозь красную пелену ярости. Потому что внезапно поняла, что наступит день, и я её убью. Пусть не сразу, пусть даже пройдёт несколько лет, но я обязательно отомщу Элизабет за её чёрствость и бездушие.

Эта отчётливая, ясная мысль придала мне сил. Да, это случится

Когда-нибудь я обязательно её убью…»

— Надо же, какие страсти, — пробормотала я, закрывая книжку. — И, тем не менее, интересно. Ребёнка жаль. Если бы на мою Натку вот так же накинулась какая-то мегера — я бы вмиг уничтожила гадину.

Но бедную маленькую Энни было некому защитить…

3. По стопам знаменитого японца

Настя вернулась в десять вечера.

— Шопинг — это увлекательно, — сообщила она с порога. Её красивые карие глаза загадочно блестели, в пухлой ручке она сжимала два бумажных пакета с фирменным логотипом. — Спасибо, что выгнала меня из номера с пачкой евро в кармане!

— Пожалуйста.

Настя попыталась прижать меня к своей объёмной груди и расцеловать в обе щёки.

— Не надо нежностей! — отпрянула я. — Вот ещё! У французов уже научилась? Так, а что ты купила? — Я с сомнением осмотрела два крошечных пакетика.

— Шарфики. Мне и тебе, — торжествующе объявила Настя и достала нечто яркое и блестящее, навевающее ассоциации с индийскими фильмами.

— Мне-то могла ничего не покупать.

— Захотелось. Ты так добра ко мне, Лена!

— Вот ещё!

— Привезла в Париж, поселила в шикарном отеле… А перед поездкой ещё и шмоток накупила.

Да, пришлось приодеть слонёнка. Иначе Настя в своём мрачном траурном балахоне (после смерти любимой тётушки она с ним не расставалась) распугала бы всех клиентов в Вильпенте. Громадный выставочный комплекс был наполнен циркулирующей публикой, наш красочный стенд привлекал внимание, а значит, мы тоже должны были выглядеть в высшей степени очаровательно.

Поэтому накануне отъезда я силком затащила Настю в магазин «Роскошная», где размеры меньше пятьдесят четвёртого считались смешным недоразумением, а дамы весом менее ста кило — ошибкой природы, и там мы выбрали несколько нарядов.

— Какой у нас красивый номер! — подруга с удовольствием упала в кресло. — Ноги гудят. Уморилась. Боже мой, нам опять принесли эти восхитительные пирожные! И ты до сих пор ни одного не съела?

— Погоди-ка. Ты ходила по магазинам целый день и купила лишь два шарфика?

— Не только по магазинам, — взгляд Насти воровато забегал. — Я дошла до Лувра, а потом до Эйфелевой башни… Гуляла по Марсову полю. Это же Париж!

— Ты обманываешь. Наверняка, зависла в каком-нибудь ресторане, где попробовала половину меню. Тупо спустила все деньги на еду! Настя!

— Здесь всё такое вкусное, — проныла чревоугодница. — А что у тебя за книжка? — быстро сменила она тему.

— Подобрала в кафе.

— Вот видишь! Ты тоже была в кафе.

— Но я там заказала бокал вина и кофе.

— Я так не могу, — вздохнула Настя и взяла в руки книгу. — О чём она? Английская! — в её голосе звучало уважение.

Когда я исправляю документы, написанные на английском, или разговариваю по скайпу с китайскими партнёрами, Настя смотрит на меня, как на какое-то божество. Сама она не знает ни одного иностранного языка. Да и по-русски пишет с ошибками.

— Детектив?

— Психологический триллер. Начало довольно интересное.

Я решила тут же перевести для Насти первую страницу книги, но вовремя себя остановила: ещё не хватало, чтобы подруга тут же залилась слезами, проведя аналогию с собственной жизнью. Ведь её родители тоже погибли, когда ей было всего десять лет…

***

В девять утра мы с Настей сидели на кровати в шёлковых пижамах и сортировали бумаги.