Блондинка в Париже

— Да уж. Ведь пока ты спишь, ты не можешь работать. Значит, сегодня ты в офис уже не приедешь? Без тебя тут как-то скучно. Одиноко.

— Намекаешь, чтобы я тебя отпустила?

— Намекаю.

— Чтобы ты галопом помчалась в супермаркет, накупила слоёных пирожков и колбасы и всё это съела?

— Не угадала. Я бы хотела снова пойти в тренажёрный зал, — мечтательно произнесла Настя.

— Откуда такое рвение? Да мы же вчера там были!

— Позавчера, Лена, позавчера. И у меня до сих пор всё болит. А Паша сказал — клин клином выбивают. Значит, сегодня надо ещё позаниматься.

Вот оно что!

У нас появился новый кумир — Паша.

— Иди, — согласилась я. — Топай, занимайся.

— Спасибо, Леночка! Ты фантастическая начальница! Я тебя обожаю.

— Угу.

…После Насти позвонил Константинов. Я продолжала в прострации сидеть на кровати, среди вздыбленных одеял и подушек:

— С тобой всё в порядке? Почему ты не отвечала? — грозным тоном начал он признание в любви.

Пришлось повторить байку о голове и таблетке.

— Это коньяк на тебя так подействовал?

— Коньяк? — застыла я.

— Вчера я звонил тебе, ты сказала, что выпиваешь с директором репродуктивной клиники, так как недопоставила ему партию оптоволоконных бронхофиброскопов.

Так.

Ситуация начинает проясняться.

Наверное, в тот момент, когда звонил Константинов, я была уже хорошая, иначе ни за что не перепутала бы криозамораживатели с бронхофиброскопами.

— А потом ты выключила телефон.

— Это был твой коньяк. Подарила директору бутылку в качестве компенсации морального ущерба.

— А он предложил выпить на брудершафт, — ревниво заметил Константинов.

— Да боже упаси!

А как я вернулась домой?

Неужели вела машину в невменяемом состоянии?

— А как ты вернулась домой? — спросил Володя. — Надеюсь, ты не вела машину в невменяемом состоянии?

Ох!

От Константинова тоже надо срочно отделаться, потому что я не знаю, как отвечать на все его вопросы.

После того, как я тридцать раз поцеловала трубку, доказывая милому другу, как сильно я его люблю, позвонил… директор клиники, Андрей Борисович.

— Ленусик, — многообещающе начал он, а я едва не сползла с кровати от изумления.

Ленусик?! Вот так он теперь меня называет?!

Что же мы с ним натворили?

— Ты в порядке?

Мы уже на «ты»?!!

— Ленусик, вчера я попросил водителя тебя доставить. Всё нормально?

— А где моя машина?

— Во дворе у тебя припаркована, Сергей мне отчитался.

— Я что-то плохо соображаю. Андрей Борисович, это нас с одной бутылки так развезло?

— Теперь уже просто Андрей, — скромно поправил директор.

Теперь уже?!

Господи.

— И не с одной, а с двух. Ты ходила за добавкой. У тебя в багажнике запасы, как у белочки, — с нежностью ответил Андрей Борисович. — Ленусик, а когда мы снова увидимся?

Так, и от этого абонента тоже надо срочно отделаться!

…А потом позвонила Натка. Вот кто не пристаёт ко мне с дурацкими вопросами и не портит нервы, а только радует хорошей учёбой и отличным поведением: любимая доченька.

— Мама, — проныла Натка, — ну, где же ты? Я тебе звоню, а ты не отвечаешь. И в скайпе тебя нет, и вообще нигде. А у меня тут такое! Такое!

— Что? — похолодела я, окончательно приходя в сознание. — Наточка, что случилось?

— Миша попал под машину.

— О, боже!

Неужели он улетел с дороги, как Изабель, и лежал в кустах с вывернутыми суставами и раздробленными костями?

— Миша! Под машину?!

— Да. И он так рассердился, что едва не прибил водителя. А если бы лежал тихо и не размахивал кулаками, то мы бы сбарабанили кучу денег в качестве компенсации. Вместо этого пришлось уговаривать водителя не жаловаться полиции на Мишу, но всё равно всех забрали в комиссариат, а потом Мишу увезли в больницу. Он весь в ссадинах и бинтах теперь. Мы так распсиховались из-за этого происшествия, что забыли выключить воду в ванной и затопили соседей. Совсем немного, но воплей было! Хозяйка выгнала нас из квартиры, но мы должны оплатить ремонт. Хотя, я не сомневаюсь, у них всё застраховано. Я отдала все деньги, которые ты прислала на октябрь, Миша отдал всю зарплату, и теперь нам не на что снять новую квартиру, да и на жизнь ничего не осталось. Жан-Поль ищет нам что-то недорогое. И всё это случилось вчера. В общем, ты не могла бы прислать денег?

— О, милая… — облегчённо выдохнула я. — Конечно!

Я и говорю, только дочка меня не расстраивает. Пока я лежала в отключке после пьянки, ребёнок самостоятельно разобрался и с ДТП, и с полицией, и с нервными соседями. Она даже напрягла Жан-Поля, чтобы подыскал им новое жильё.

Умница моя!

— Прямо сейчас переведу тебе на карточку.

— Ты не сердишься?

— Я так рада, что с Мишей всё обошлось.

— О, да. Пытаться сбить его машиной — всё равно, что атаковать фонарный столб. Машина всмятку. Он помял капот и разбил лобовое стекло. А потом вытащил из-за руля бедного француза и едва не сделал из него отбивную.

— Молодец! Уважаю. Я бы тоже так поступила!

— Мама! — укоризненно воскликнул ребёнок.

— Передай Мише огромный привет. Мне приехать?

— Не беспокойся, у тебя же работа. Всё нормально. Главное — поскорее переведи нам побольше евро.

Внезапно мне стало грустно. Дочка стала совсем самостоятельной и взрослой: теперь ей от меня нужны только деньги.