Блондинки моего мужа

Голос за кадром: «Иногда люди смеются хотя бы для того, чтоб не плакать. Я влюбился в нее с первого же слова. Этот голос сводил с ума. Завораживал. Даровал смысл. Обладательницей такого голоса хотелось обладать. Любовь сильнее всех преград. Я слушал, слушал, слушал… А потом кинулся искать ее».

МЧ в кадре едет на эскалаторе, совершенно отключившись от реальности.

Голос за кадром: «Я знал, что должен найти ее. Найти в громадном городе женщину, в которую влюбился по голосу, ничего не зная о ней, может только тот, кто действительно любит. Я любил».

На платформе останавливается состав. МЧ бросает взгляд на часы, морщится, отходит на два шага назад, пропуская этот поезд.

Голос за кадром: «Я нашел ее слишком поздно. Она умерла еще до того, как я появился на свет. Разминулись. Как глупо разминулись. Как безнадежно. Умерла, оставив мне лишь голос. Любимый, волнующий, тот, который хочется слушать, слушать, слушать…»

К платформе подъезжает поезд. Молодой человек заходит в вагон. Лицо его мгновенно освещает глупая блаженная улыбка. Он прикрывает глаза.

Голос дикторши: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция…»

Звук микшируется. Ускоренная съемка. Люди заходят и выходят, а наш герой все стоит, прислонившись спиной к поручням, и глупо улыбается, прикрыв глаза. Вагон пустеет. Нормальная съемка.

Голос дикторши: «Конечная станция. Уважаемые пассажиры, будьте внимательны. При выходе из вагона не забывайте свои вещи».

Наш герой дослушивает до конца объявление. Нежно шепчет в сторону репродуктора: «До встречи, любимая!» Выходит из вагона, пересекает платформу и ждет, когда электричка развернется.

— Э… — растерялась я, дочитав. — Ну что сказать. Довольно талантливо.

— В том-то и дело! — обрадовался моему пониманию мой телефонный собеседник. — Сама идея ведь красивая! Я согласился сниматься. Играл роль этого самого МЧ. Только на съемках все пошло не так! Понимаете, в погоне за подлинностью реакций он заслал меня к настоящим людям.

— А должен был к игрушечным?

— Вы не поняли! Он на самом деле разыскал женщину, бабушка которой когда-то записывала для метро все эти «Осторожно, двери закрываются!». Он заслал меня с цветами к ничего не подозревающим людям. Я был уверен, что передо мной актриса, и, как положено по сценарию — а этот гад специально дописал поглупее, — стал расспрашивать, здесь ли живет такая-то, и рассказывать о своих страстных чувствах к ней. Женщина сначала растерялась, сказала, мол, бабушка ее давно умерла… А потом, когда я перезвонил уточнить, точно ли моей любимой нет в живых, вызвала полицию. Мы всей академией тогда извинялись и писали объяснительные. Еле доказали, что мы вовсе никого не преследовали, а просто снимали кино… Псих этот долго передо мной каялся. Я говорю: «Но ты же мог предупредить, что она ничего не знает?» А он в ответ: «Ты бы тогда отказался». Я: «Но мог бы ее предупредить, что я актер!» Он: «Она бы тогда не была так натурально растеряна». Одним словом, режиссер! Псих непорядочный! Обещал, что такого больше не повторится, но мне кажется, со следующей съемкой — а он, конечно же, тут же затеял следующую съемку — дела обстоят точно так же и даже еще хуже…

— А вы снова согласились сниматься в работе того, кого считаете непорядочным психом? — удивилась я.