Блондинки моего мужа

— Что ни делается, все к лучшему, — назидательно проговорил болезненного вида парень, увязавшийся за нами. — Зато на этой ужасной лекции сидеть не надо. А неприятностей не будет — леди ведь не с факультета.

— Не с факультета, — подтвердила я, тоже не в силах сдержать смех.

— Лена, — представилась мне наша новая знакомая, не зная, что я уже прекрасно знала ее имя от Настасьи.

— Катя, — ответила я.

— Крона, то есть Кроль Настя, — встряла Настасья. — А почему ты Лена?

— Это от фамилии, — призналась сценаристка. — Производное от Аленкиной.

— Томкин, — произнес парень, галантно раскланиваясь. — Эдуард Томкин.

Я моментально поверила в чудеса.

— Везет! — не удержавшись, хором воскликнули мы с сестрицей.

— Да что уж там, — потупился Эдуард, и в его голосе я узнала знакомые телефонные интонации. — Имя как имя. Спасибо на добром слове.

— Да не вам везет, — поспешила исправить очередное недоразумение я, — мне везет! Я сюда в академию шла специально, чтобы с вами побеседовать. Еще переживала, как же ж я вас тут найду. А вы сами возьми да найдись. Я из агентства Order.

Эдуард вдруг резко стал еще меньше. Лена, подозрительно сощурившись, строго переводила взгляд с меня на парня.

— Я его, дурака, из этого болота-кофейни вытаскиваю, а он опять свои идиотские проделки неудачника выкидывает! Эд, что ты натворил? — спросила она наконец, не скрывая недовольства. Потом обратилась ко мне: — Он ничего не знает. Иначе признался бы.

Я решила, что настал подходящий момент для корыстного обмана.

— Успокойтесь, — заговорщическим шепотом проговорила я, — я не враг. Я — своя. Я хочу вам помочь.

— Вы пришли из-за того, что я участвовал в похищении вашего детектива? — с явным отчаянием поинтересовался Эдуард. — Я не нарочно, поверьте! Я не знал, что жертва не в курсе того, что мы кино снимаем. Я только позже об этом догадался. И сразу стал искать грамотного детектива, который мог бы меня подстраховать, — последнюю фразу Томкин говорил Лене. — И надо же, одно из первых агентств, куда я позвонил, принадлежало тому самому детективу Собаневскому, которого я похищал… Ой! — парень встретился взглядом со мной и позеленел. — Якобы похищал, понимаете?

— Понимаю, конечно. Георгий не держит на вас зла, догадываясь, что вас просто использовали. Расскажите мне, как было дело, и, обещаю, никаких претензий со стороны детектива Собаневского вы не услышите.

— Не может быть и речи! — надулся вдруг Томкин. — Мое дело сейчас на контроле у детектива Лихогона. Он сказал никому ничего не рассказывать.

— Это что, какие-то новые проделки Песова? — громко спросила Лена. — Опять снимаете скрытой камерой? Эй! — она замахала руками. — Где камера? Где? Знаете, — Лена обратилась ко мне, — я Леньку нашего терпеть не могу. После того как в одном из этюдов он меня убил — на бумаге, конечно, но у него бумажные планы частенько в жизнь воплощаются, — я с ним дел иметь не хочу. Реально боюсь. Эй! — она закричала куда-то в пространство. — Да, я тебя разлюбила и бросила, но это не повод пугать меня и устраивать эти свои скрытые съемки! Эй! И вообще я слышала, ты с Машкой нынче встречаешься! Вот ее на скамейке и убивай!

Заверения Томкина и Настасьи, что никакого Песова с нами нет и никаких съемок никто не ведет, на взволнованную Аню Аленкину никакого воздействия не оказали. Возмущенно раскачивая бедрами, обтянутыми шерстяными шортами, сценаристка умчалась прочь.

Настасья тут же кинулась любезничать с Томкиным, а я нелепо моргала, пытаясь сообразить, почему не додумалась поехать в академию еще позавчера. Кажется, наконец мы начинали постепенно выходить из улавливающего тупика.

Глава тринадцатая,

за живительную силу честности ратующая

Вот уж не думала, что моя сестрица умеет так преображаться. Вместо Настасьи перед нами предстала сама любезность. Обожающим взглядом сестрица следила за каждым движением Томкина и уже подсовывала ему под руку какой-то флаер.

— Можно попросить у вас автограф? — хлопала ресницами Настасья. — У нас в классе, знаете ли, все мечтают поступить в Академию культуры и все видели вашу работу на выставке. Ту, где про диктора из метро. Вы — талант. Пример для подражания у всего нашего класса. О группе на подкурсах я вообще молчу.

У Томкина на мгновение отвисла челюсть. Дрожащей рукой он поставил автограф на подсунутой Настасьей бумажке. Настроение допрашиваемого явно значительно улучшилось.

— А вы… — неожиданно севшим голосом проговорил Томкин, — вы тоже от Собаневского?

— Да, — твердо произнесла сестрица, отчего челюсть отвисла уже у меня. — Но это так, приработок. Хожу в личных секретаршах замдиректора, — сестрица кивнула на меня. — Простому смертному клиенту до Катерины не добраться, поэтому существую я. Общаюсь с общим потоком.

Я наконец поняла, к чему клонит сестрица, и мысленно поаплодировала.

— А-а, — Томкин забеспокоился и переключился на меня. — Так вы при Собаневском особо важная фигура? И вы что, в самом деле на моей стороне? И можете, так сказать, нигилировать его гнев, да?