Блондинки моего мужа

Лиза перепуганными глазами уткнулась мне в лицо. Потом перечитала написанное. Потом тяжело вздохнула, решительно отобрала у меня листок, схватила ручку с телефонной тумбочки и быстро написала ответ: “О Петре– ни слова. Маменька слышит повсюду”. Я снова закивала.

В родительском доме у меня у самой существовала такая мамочка, поэтому проблема вызвала во мне живое понимание. Слух родителей, кажется, увеличивается прямо пропорционально возрасту детей. Громким ревом требуя очередную конфету, маленькая я рисковала быть не услышанной. Зато, в старших классах школы, могла быть уверена, что даже если буду шептаться с телефоном о планируемом завтра прогуле, мамочка все услышит.

– Погоди две минуты. Я сейчас оденусь, – вслух проговорила Лиза, – Мама, я отправляюсь сопровождать Катю. Вернусь не очень поздно.

– Подождите, – хозяйка, запыхавшись, побежала в кухню, – Ума не приложу, чем бы вам помочь. Впрочем, знаю. Сейчас, сейчас… Приложите к укушенному месту. Должно снять боль.

Конечно же, Лизаветина мама принесла порцию мороженого. Благодарная улыбка далась мне с огромным трудом.

Спустя пятнадцать минут я поедала мороженое, сидя на лавочке неподалеку от Лизиного дома. Накатившие сумерки разбивались о свет уличных фонарей.

– Поиаешь… – начала я, решив, что уже могу говорить.

– Нет-нет! – всполошилась Лиза, – Не утруждай себя. Если больно – молчи. Лучше пиши. Глазами я воспринимаю тексты даже лучше, чем ушами.

Я полезла в сумочку за следующим листочком. Нужно было найти именно тот, на котором содержался подготовленный для Лизы список вопросов.

– Давай пока я тебе порассказываю, – Лиза беззаботно тараторила о своем, – Прежде всего, хочу сказать, что очень тебе благодарна. И фильм и Пётр оказались на уровне. Твоя идея попросту спасла мне жизнь. Если бы это не произошло между нами с Петенькой в ближайшее же время, я бы, наверное, зачахла бы насмерть. От безответной любви, между прочим, можно даже умереть! Медицине известны случаи. Я такое в пятницу в журнале прочла, а в субботу вдруг почувствовала – про меня это! Точно помру, если что-то не переменится. А тут ты со своей идеей…

Я давно уже нашла нужный лист и теперь вежливо дожидалась окончания Лизиного монолога. По предыдущему опыту зная, что, как только начинаю что-то ждать, так оно и перестает осуществляться, я усилием воли заставила себя слушать заинтересованно. Лиза, видимо, почувствовала это, и, не желая упускать столь чуткого слушателя, принялась углубляться в подробности. Когда сюжет фильма уже предстал передо мною во всей красе, рассказчица перешла к главному.

– И тут парочка, сидящая впереди нас начала, – Лиза очаровательно покраснела, – Ну… Скажем так… Отдаваться животной страсти… Я сижу, красная, как знамя. От экрана голову не отворачиваю. Стараюсь делать вид, что ничего не заметила. В общем, совершенно не знаю, куда себя деть. Надо ж было мне Петеньку именно на эти места усадить. И тут Петр глянул на причину моего смущения, нахмурился и невозмутимо так говорит: “Докатились! Молодежь, что с них возьмешь. Кто ж так ведет себя с девушкой? Еще и на таком фильме!” Я с перепугу возьми, да спроси: “А как надо?” А он внимательно так на меня посмотрел, поднес мою руку к своим губам…

Непроизвольно я подметила, что Лиза акцентирует каждое слово так, будто я могла неправильно её понять. Будто не сразу было ясно, что Лихогон никак не мог взять тогда чью-то другую руку. Или, скажем, руку-то взять Лизину, но поднести её к чьим-то чужим губам.

Может, я кажусь людям глупой? Чем иначе объяснить дурацкую потребность окружающих так подробно разжевывать мне ситуацию?

– Я позвонила маме. Сказала, много работы. Всю ночь мы с Петей бродили по городу. Целовались, говорили, держались за руки, потом опять целовались.

“Потом опять говорили, потом держались за руки… Потом она снова звонила маме, и снова целовалась…” – я с ужасом предположила возможное развитие разговора.

– Сегодня Петя с родителями поехал выкапывать картошку. А завтра – вернется и мы обязательно поженимся… Об этом мы и говорили. Представляешь? Я выхожу замуж! Где-то в следующем августе…

Меня всегда поражало, как люди могут всерьез планировать свои жизни на столь продолжительный срок.

– Итак, у тебя были ко мне какие-то просьбы? – все же вспомнила о цели нашей беседы Лиза, когда я уже и перестала надеяться на такое внимание к своей скромной персоне.

Лиза внимательно изучила написанное и переполошилась.

– Но почему?! – запричитала она, – Почему ты уходишь? – избавив меня от необходимости говорить, Лиза сама же и придумывала ответы, – Нашла место получше? – естественно, я утвердительно закивала, – Я поговорю с Петей! – не отставала Лиза, – Он восстановит справедливость. Тебя на секретаря, меня – на моё место. Он ведь попросту в качестве испытания придумал тебе должность уборщицы. Он, знаешь ли, не любит тех, кто по блату…