Блондинки моего мужа

– Послушай, ведь, признаюсь тебе откровенно, я очень сблизилась с Катей за это время, – продолжала секретарша все увереннее, – Надеюсь поддерживать с ней дружбу и впредь. А как же мне делать это, если между вами остались недоговоренности? Могу ли я дружить с тем, кого недолюбливает мой муж? Вернее, – тут Лиза набрала полную грудь воздуха, как перед погружением в воду, зажмурилась и едва слышно проговорила, – Вернее, как я могу выйти замуж за человека, который недолюбливает мою лучшую подругу?! Мне кажется, тебе стоит помочь Кате разобраться, а не еще больше усугублять её подозрения…

И тут я поняла, на какой подвиг решилась ради меня эта женщина. Пусть мягко, но совершенно ясно, она решилась возразить Лихогону. Более того, она, можно сказать, ставила его перед выбором. Или он поможет мне, или она станет сомневаться в возможности своего с ним союза. И это после стольких бессонных ночей, наполненных мечтами об этом самом союзе, после стольких стараний и попыток этот союз породить…

– Что? А! – Лихогон замер, насупившись, – Вообще-то ты права, – вздохнул он, спустя несколько мыслей, – Если расценивать эту даму и её кавалера, как потенциальных спутников нашей будущей семейной жизни, то стоит наладить с ними отношения. А от этого спутничества, как показывает опыт, все равно никуда не деться. На самом деле завещание появилось у меня уже очень давно. Собственно, за неделю до смерти Пёсова.

Мне как-то не верилось в одержанную победу. Поэтому задавать вопрос было страшновато.

– Отчего же вы вписали его в перечень только недавно? – все-таки решилась я.

– Оно было без конверта, – нехотя признался Лихогон, – Не хочется показаться каким-то ненормальным, но… В общем, характер у меня такой. Все должно быть в порядке.

– В идеальном порядке, – подсказала Лизавета.

– Ну да, – принял поправку Лихогон с такой многозначительностью, будто это объясняло, почему к завещанию необходим конверт, – В общем, так. Почувствовав приближение смерти, мой старинный клиент – Пёсов Роберт Альбертович – вызвал меня к себе и задал довольно странное поручение. Нужно было найти одного человека… Ребенка Роберта Альбертовича. Понимаете, отношения с этим ребенком у отца несколько… гхм… не сложились, поэтому, где и кого, в смысле паспортных данных, искать – мой клиент не знал. Но нужно было найти, потому что ребенок этот должен был стать наследником основной части имущества Пёсова.

У меня прямо камень с плеч свалился. Все рассказываемое, в общем, соответствовало изложенным Марией фактам. Завещание существовало. Наследница была в конфликтных отношениях с родителем. Но перед смертью отец простил ей всё и пожелал озолотить. То есть, история Марии не была вымыслом, придуманным матерым сценаристом. Если Лихогон, конечно, не подыгрывал ЛжеКузену, рассказывая мне сейчас все это. В последнюю версию я решила не верить, дабы не падать в распростертые объятия своего Улавливающего Тупика.

Итак, к уже известной истории добавлялся еще и тот факт, что Пёсов старший пытался разыскать дочь, нанимая частного детектива.

“Как жаль, что я не могу начать записывать вновь узнанное прямо сейчас”, – мелькнуло в голове. Доставать блокнот при Лихогоне действительно не хотелось. Мало ли, вдруг этот странный тип умеет читать сквозь обложку…

– Племянник Роберта Альбертовича – Леонид, – продолжал рассказ Лихогон, – Тоже должен был унаследовать часть имущества. И, собственно, унаследовал… Только с одной проблемкой. Вступить в силу завещание сможет не просто по истечению полугода после смерти завещателя, как все нормальные завещания, а только тогда, когда все наследники будут в сборе. То есть, пока мы не найдем этого ребенка, несчастный Леонид Пёсов останется висеть в воздухе. Фирма будет простаивать, так как Леонид пока не имеет никакого права распоряжаться ни ею, ни её деньгами. Даже в городском доме дядюшки Леонид не может пока находиться. Все это страшно действует на нервы Леониду. Он человек предприимчивый, поэтому перерыв в делах приносит ему не только колоссальные убытки, но и катастрофические душевные травмы. В общем, после смерти дяди, Леонид обещал удвоить мой гонорар за нахождение второго наследника, не без заискивающих интонаций попросил меня поторопиться с поисками, а сам бросил все и уехал в деревенское имение, которое дядя еще два года назад переписал на любимого племянника. Роберт Альбертович растил Леонида почти с самого детства. Поэтому племянник был очень близок дяде.

– Высиживал наследство, – не сдержалась от комментариев я.

– Что вы! – возмутился Лихогон, – Там и близко такого не было. Леонид искренне любил дядю. Мне кажется, что решение о разделе наследства дядя принял не без совета племянника. Поначалу Роберт собирался вообще все передать верному Леониду.