Блондинки от "Бергдорф"

Можно мне кое в чем признаться, только строго-настрого между нами? Раньше я воображала, что находиться в шикарном месте с круглосуточным обслуживанием номеров и мебелью Кристиана Лайангра — это и есть счастье. Ничего подобного. Нет, если вы несчастны, значит, несчастны, несмотря ни на какие суперпростыни. Поэтому, когда вы видите в газетах и журналах бесчисленные снимки знаменитостей на борту яхт или в вестибюлях роскошных домов и отелей, не удивляйтесь, что эти самые знаменитости выглядят так, словно вот-вот готовы покончить с собой или что-то в этом роде. Беда в том, что, если вы в дауне, не важно, сколько «Беллини» у вас в баре и бальных платьев в гардеробной, — это все равно ничего не изменит. Джинсы от «Хлоэ» и альфа-бета-пилинги не избавят от гнусной действительности. Придется, как Лайзе Минелли, провести в ней всю оставшуюся жизнь. В довершение ко всему я переночую в самом эротичном «люксе» отеля «Мерсер» одна-одинешенька. Гос-Ди, может, жизнь куда больше похожа на триллер вроде «Фарго», чем на «Высшее общество»? (Надеюсь, нет, я не вынесла бы весь этот снег и дешевую одежду!)

Кажется, я прорыдала еще несколько минут, когда послышался щелчок. В ужасе я увидела, как дверь шестьсот шестого немного приоткрылась. Нет! Сейчас два часа или около того, и я, возможно, нарушила чью-то брачную ночь или просто любовное свидание, и теперь меня никогда уже сюда не впустят.

Дверь оставалась неподвижной. Внутри было темно, и я не видела, кто там стоит.

— Нельзя ли потише? — послышался сонный голос. — Я пытаюсь уснуть.

— Простите, — прошептала я в ответ. — Произошла небольшая неприятность, и я навожу порядок.

И тут случилось нечто странное. За дверью хихикнули.

— Держись, я выхожу, — объявил незнакомец.

Мерзкий, липкий страх охватил меня: голос показался мне знакомым. И ужасно похожим на голос Чарли Данлейна! Но этого не может быть! Нет!

Я услышала шелест, вспыхнул свет, и из-за двери высунулась голова. Йо-о-о! Все, как я и подозревала. Ну почему это бывает только со мной?

— Кажется, я вижу слезы? — осведомился он, сонно моргая. Волосы растрепаны, лицо помятое, одет в белый махровый халат и такие же гостиничные шлепанцы. Честно говоря, смотрелся Чарли просто умилительно, как, впрочем, всякий в гостиничном халате. И пусть меня немного смутило его появление в облике рыцаря в белых доспехах, но вместе с тем я тихо радовалась, что это Чарли, а не какая-то заезжая звезда рэпа. То есть, понимаете, он наверняка найдет способ впустить меня в мой номер!

— Нет, — икнула я, поспешно вытирая глаза и нос.

— Что происходит?

— Я жду охранника, чтобы попасть в номер.

— Но зачем? Почему ты не дома?

— А ты почему не дома? — парировала я.

— Я собирался поработать здесь несколько дней. Но ведь у тебя квартира. Почему ты вселилась в отель?

— Кто-то вломился ко мне. Я была слишком напугана чтобы провести ночь в квартире без замка, и теперь не могу войти в чертов номер.

— Хочешь ко мне? — спросил Чарли, пристально глядя на меня.

Либо я страшно ошибалась, либо… нет, можно поклясться, что в глазах Чарли именно ЭТО выражение…

Мой сахар рухнул вниз, как в тот момент, когда я встретила Чарли в аэропорту Ниццы. И вот что самое странное: не припомню, как или почему со мной такое бывает, но, кажется, я ответила ему точно таким же взглядом! И, думаю, Чарли все понял! И тут невесть откуда появилось такое чувство, ну, знаете, типа «у-тебя-есть-презики-потому-что-я-хочу-с-тобой-в-Брази-лию-прямо-сейчас». Именно такого типа. (И я отправлюсь с ним в Бразилию, даже если презиков не окажется, потому что ужасно люблю это занятие. Только, ради всего святого, никому не говорите, или все начнут читать мне лекции об опасности венерических болезней.)

Но это чувство почти немедленно сменилось другим, типа» но-Господи-я-не-должна-и-думать-о-таком-потому-что-он-бойфренд-моей-лучшей-подруги-что-делает-все-это-безумно-соблазнительным».

Всем, у кого никогда не возникало подобных ощущений, настоятельно рекомендую испытать их! То есть у каждой девушки должна быть ночь, о которой она обязана сильно-сильно пожалеть. Это всегда восхитительно, пока дело не доходит до сожаления.

— Так ты идешь? — снова спросил Чарли.

— Да, — кивнула я, растаяв быстрее коробки шоколада.

— Сейчас позвоню портье и все выясню. — Чарли обнял меня за плечи.

Если для коробки шоколада возможно растаять дважды всего за десять минут, то ЭТА коробка просто растеклась.

— О'кей, — прошептала я.

Чарли позвонил портье, и его заверили, что охранники «скоро будут».

«Люкс» Чарли оказался сногсшибательным. Просторная спальня выходила в гигантскую гостиную, а высокие окна с арочными проемами — на Принс-стрит.

— Можно мне умыться? — спросила я Чарли.

— Конечно.

Я поплелась в ванную, где горела одна свеча. Квадратная ванна была такой большой, что, вероятно, предназначалась для достойного сожаления поведения. Иначе зачем делать ее размером с небольшой бассейн?