Блондинки от "Бергдорф"

— Вы с ней порвали? Но она отправила мне из Парижа электронное письмо и, если я правильно помню, расписывала, как у вас все прекрасно и даже блестяще. А потом, когда мы встретились в аэропорту Ниццы, ты утверждал, что вы с ней все уладили.

— Если я точно помню, все действительно так и было. Уладили, договорились, выяснили. Я полагал, ты знаешь, что мы больше не виделись.

Я замолчала. И что теперь делать? Даже если Чарли уже не встречается с Джулией, все это невероятно мерзко. Статья Первая Заповеди Второй запрещает прикасаться к бывшим бойфрендам, пока не дано официальное разрешение.

— И что мне сказать Джулии? — вскрикнула я.

— Ничего.

Чудесное свойство ночей сожаления состоит вот в чем: вы оба так сильно жалеете, что никто из посторонних даже не подозревает об этом.

— О'кей, — согласилась я.

— А теперь ложись в постель, и закажем завтрак. После двух круассанов, двух кофе с молоком, двух сотен поцелуев и абсолютного минимума из двух крайне достойных сожаления оргазмов мы уютно устроились в постели шестьсот шестого. От счастья у меня кружилась голова. Оргазм — это на самом деле ответ на почти все проблемы в жизни. Я искренне верю, что если бы все испытывали оргазмы регулярно, палестинского конфликта вообще не случилось бы. Я серьезно, просто никто не выбирался бы из постели вовремя, чтобы затеять очередную войну.

К десяти я начала тревожиться, что если не поднимусь в ближайшие полчаса, ночь сожалений, постепенно перетекшая в утро сожалений, превратится в день сожалений, а потом я действительно пожалею, и поделом мне. Сегодня у меня полно дел: обратиться в полицию насчет взлома, убрать в квартире, сменить замки, и, кроме того, целую вечность назад я обещала Джулии пойти с ней на ленч. В довершение ко всему прочему до дня рождения папочки осталось лишь несколько дней, и нужно готовиться к отлету в следующую пятницу.

Пока я одевалась, на что ушло два часа, поскольку мне то и дело мешали четырестапятидесятисекундные поцелуи, о которых я вам рассказывала, зазвонил сотовый Чарли. Он пошел в ванную бриться.

— Взять трубку? — спросила я.

— Пожалуйста. Я взяла трубку.

— Алло?

— Эй, что происходит? Это ты? — раздался голос Джулии. Я оцепенела. Почему Джулия звонит Чарли, если они разошлись?

— Джулия? — глупо пробормотала я.

— Ну да. Почему это ты отвечаешь по телефону Чарли?

— М-м-м… это не телефон Чарли. Ты по ошибке набрала мой номер.

— Ничего страшного. Увидимся в «Сотбис»?

— Конечно, — ответила я, закрывая телефон. Почти немедленно раздался новый звонок, судя по номеру, междугородний. Интересно, кто это? Пришлось ответить и на этот раз.

— Кто это? — раздался низкий хрипловатый женский голос.

— Я друг Чарли.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Простите, как мне вас представить?

— Кэролайн.

— Подождите минутку, сейчас я позову его. — Я направилась в ванную. Чарли был весь покрыт пеной для бритья. Я прикрыла рукой трубку и прошептала: — Звонит какая-то Кэролайн.

— О, скажи, что я перезвоню, — ответил он.

— Он перезвонит вам, — повторила я и отключилась. Понимаю, это не мое дело, но кто такая Кэролайн? В этом-то вся беда поедания круассанов в постели в обществе знаменитости: если вдруг возникает имя другой женщины, сразу хочется умереть.

Несколько недель назад Джулия, не постеснявшись применить грубую силу и выкручивание рук, заставила меня принять приглашение на ленч в «Сотбис». Устроители собирались отпраздновать грядущий аукцион, на котором выставлялась коллекция драгоценностей герцогини Уиндзор. Их агенты выискивают все, буквально все, когда-то принадлежавшее герцогине, и каждые три месяца продают с аукциона меха, мебель, акварели, шпильки, даже носовые платочки из египетского хлопка с ее монограммами. Аукционеры соблазняют самых богатых нью-йоркских принцесс делать ставки, приглашая их на эксклюзивные закрытые просмотры за ленчем с лобстерами. Кто-то в отделе VIP успешно промыл Джулии мозги, заверив ее, что не иметь очередного изделия от Картье, ранее принадлежавшего герцогине, соизмеримо с величайшей трагедией, от которой она может не оправиться.

Утро было в самом разгаре, когда я вернулась домой из «Мерсера», разыскала потерянный сотовый, поговорила с полицией и навела порядок в квартире. Как я поняла, взломщики украли только одну вещь: шиншилловую шубу. Полная катастрофа: шуба даже моей не была! Валентине никогда больше ничего мне не одолжит! Я читала о заказных похищениях модных вещей в журнале «Нью-Йорк». Такое произошло с Дайаной Сойер, одной из самых шикарных женщин Нью-Йорка, и теперь все, кто числится в списке Самых Элегантных Женщин, боятся, что их гардеробные тоже станут мишенью.