Блуждающая реальность

ФКД: Я очень рано бросил колледж и начал писать, так что философией занимался уже самостоятельно. Основными моими источниками стали не философы, а поэты: Йейтс, Вордсворт, английские поэты-метафизики XVII века, Гете, а также уже несомненные философы, такие, как Спиноза, Лейбниц и Плотин – последний оказал на меня огромное влияние. Довольно рано я прочел Альфреда Норта Уайтхеда[44] и Бергсона и хорошо усвоил философию процесса. В Калифорнийском университете в Беркли слушал базовый обзорный курс по философии, но оттуда меня попросили уйти, когда я стал спрашивать о прагматическом значении платонизма. Всегда завораживали меня досократики, в особенности Пифагор, Парменид, Гераклит и Эмпедокл. Я и сейчас вижу Бога так же, как видел его Ксенофан. Постепенно мой интерес к философии перерос в интерес к теологии. Как и древние греки, я верю в парапсихизм[45]. Из всех метафизических систем в философии наиболее близка мне система Спинозы: в его речении

Deus sive substantia sive natura («Бог, то есть реальность, то есть природа» – лат.) для меня заключено все. Много лет я флиртовал с двоебожием, но в конце концов успокоился на монотеизме: даже христианство и поздний иудаизм видятся мне в основе своей дуалистичными и потому неприемлемыми. Для меня истину впервые изрек (насколько нам известно) Ксенофан из Колофона, иониец, когда сказал: «Бог един… и не подобен смертным телом или разумом. Всем собою он видит, всем собою мыслит, всем собою слышит. Всегда остается он неподвижно на одном месте, ибо не подобает ему двигаться туда-сюда. Но безо всяких усилий движет он всеми вещами силою своего разума». Мой интерес к Пифагору начался с «Оды» Вордсворта, а затем перешел в интерес к неоплатонизму и досократикам. Повлиял на меня и немецкий Aufklarung[46]

, особенно Шиллер и его идеи о свободе; у него я читал «Историю Тридцатилетней войны» и трилогию «Валленштейн». Повлияли на меня и взгляды Спинозы на демократию. Особо внимательно я изучал Тридцатилетнюю войну и связанные с ней темы, симпатизировал при этом протестантской стороне, особенно доблестным голландцам. В двадцать один год я написал статью о превосходстве американской системы сдержек и противовесов над всеми прочими системами правления как в наше время, так и в древности; рукопись статьи я послал губернатору Калифорнии Эрлу Уоррену и получил от него такой ответ: «Чрезвычайно приятно было получить такую хвалебную оценку системе правления, на которую все мы трудимся и которой служим. Хотя, возможно, многие ощущают ее величие с той же глубиной чувства, что и Вы, но немногие способны так красноречиво его выразить. За годы службы отечеству я получил множество писем, но Ваше стоит и всегда будет стоять для меня особняком». Это было в 1952 году, тогда же, когда вышли мои первые рассказы.

II. Тексты о научной фантастике

Статьи, собранные в этом разделе, касаются прежде всего жанра научной фантастики, роли писателя-фантаста и размышлений о будущих возможностях науки.

«Пессимизм в научной фантастике» впервые опубликован в фэнзине Oblique[47] (№ 6, декабрь 1955, редактор Клиффорд Гулд).

«Усовершенствуют ли атомную бомбу, и если да, что станет с Робертом Хайнлайном?»

впервые опубликована в фэнзине Lighthouse (№ 14, октябрь 1966, редактор Терри Карр[48]). В этой статье мы слышим голос Дика в самом неформальном его варианте: в фэнзине, среди фанатов НФ, он чувствует себя свободным, негодует и язвит. Не самая впечатляющая работа Дика, хотя и в ней звучат юмор и его мрачные прозрения, а также обращают на себя внимание замечания о сложных отношениях с матерью. Этот текст вызвал бурю в стакане воды: в следующий номер Lighthouse (№ 15, август 1967) какой-то фанат фантастики прислал письмо, в котором сурово осуждал Дика за грубость по отношению и к Хайнлайну, и к собственной матери, и высказывал предположение, что мозг Дика потерпел невосполнимый урон от употребления ЛСД-25. Стоит отметить, что никаких повреждений мозга у Дика не было, а свой опыт знакомства с ЛСД он в шестидесятые был склонен очень преувеличивать (это вещество он принимал всего пару раз и обнаружил, что эффект ЛСД его слишком пугает). В ответ на критику в следующем номере Дик разразился яростной речью и намекнул, что готов подать на фаната в суд за клевету; автор письма извинился, на том дело и закончилось, к явному облегчению обеих сторон. С матерью Дик так внутренне и не примирился, но что касается Хайнлайна, в дальнейшем значительно изменил свое к нему отношение. См. «Предисловие» Дика к сборнику The Golden Man, приведенное в этом же разделе.