Боец тишины

Выйдя из мглистого леса на свет придорожных фонарей, напугал остановившегося неподалеку водителя до полусмерти, и остался вполне доволен эффектом. Своим видом я ударил ему по глазам, как электрошокером. Ничего не скажешь, мой Хайко – парень мрачный. В таком виде проводить время в склепах – нормально. Даже, если кто и увидит, никаких подозрений не возникнет. Так что заходить можно спокойно. Так же спокойно, как проходить с оружием через детектор, реагирующие на этот железный хлам. Меня в виде Хайко на проходе может задержать разве что очень старательный служитель порядка – из тех, кто решит раздеть меня догола… а такое редко случается. Агнешку, может, и чаще бы раздевали, а меня… Что им с меня? Поэтому я и хожу в шкуре Хайко стабильно при оружии – еще и в гриме, за которым меня вообще не видно. Только вот доспех его… наверное, тяжелее брони будет все его броское обмундирование.

Глава 36

Священник так и остался связанным отдыхать на холодном камне. Его глаза до сих пор закрыты, рот заткнут кляпом и заклеен скотчем.

– Черт… Человек?

Он заслышал мои шаги, тихий голос, и постарался заорать во всю глотку. Только у него не вышло.

– Святой отец? Вы живы? Подождите, я вас развяжу.

Подошел к нему, неловко сдирая с него путы. Освободил его не сразу – сначала снял повязку с глаз. Он попытался закричать, испугавшись мрачного аутсайдера. Поэтому я и не стал торопиться с кляпом… и руки его оставил крепко скрученными.

– Святой отец… Туго вас связали – мне никак не развязать. Я не разорву – разрежу. У меня где-то нож… Я найду… Я сейчас…

Он попривык ко мне, чуть успокоился. Содрал скотч, выдернул кляп у него изо рта. Решил не торопить его – он пока еще не продышался.

– Не волнуйтесь, святой отец. Сейчас я вас развяжу… сейчас.

Как только я освободил его руки, он вцепился в мою мохнатую куртку, открыл рот, стараясь что-то сказать.

– Что? Я не слышу, святой отец.

– Я впервые рад видеть одного из вас.

Я серьезно кивнул ему.

– Не такие мы и страшные, святой отец. Просто, мы не выносим солнечного света и скрываемся от него на могилах и в склепах.

Помог ему подняться – посадил на плиту спиной к стене, опер о стену. Он постарался пошевелить онемевшими руками, но не смог. На его бескровных запястьях красные следы от веревок – надо кровоток восстановить. Как только коснулся травмированной кожи, он скорчился от боли. Я усмехнулся, не прекращая растирать поврежденные участки, – отходит онемение. Не останется он без рук. А то ведь бывает так – передавит руку надолго, и все.

– Святой отец, кто это с вами сделал?

– Чудовище… Настоящее чудовище – не такое, как ты.

– Хайко. Я – Хайко. Вы видели его?

– Видел… Он метнулся ко мне из темноты.

– А лицо? Его лицо видели?

– Его лицо четко запечатлелось в моей памяти, Хайко… его искажало подлинное зло.

Я скинул на лицо длинный хвост волос – будто ненароком, будто он просто упал мне на глаза.

– Вы сможете его опознать, святой отец?

– Я узнаю его, где бы ни встретил… Такое лицо невозможно забыть.

Я кивнул головой и дружески положил руку ему на плечо.

– Не волнуйтесь, все кончилось.

Перевел руку ближе к шеи и… Святой отец рухнул мне прямо в руки. Черт… Скажу Агнешке, что отпустил его. Нет, она не поверит. Черт… Что мне с ним теперь делать?

Глава 37

Уже так замотался, разъезжая в окрестностях, что начал терять ориентацию. Начал забывать, кто я, где я… Надо схватить хоть клочок сна, только секундомер неумолимо несется к черту… и меня несет. Так, к Мсцишевскому… Ян едет к нему. Еду к Мсцишевскому – точно. Только вид у меня… Как-то я вообще вид терять стал. Что-то среднее между задающимся и лощеным Яном и потрепанным отчаянным Вольфом после последнего переодевания получилось – так дело не пойдет. Перепутают еще со штурмовиком организации, за которой в этих краях напряженно присматривают. Надо себя срочно в порядок приводить и…

Резко выжал сцепление и дал по тормозам, заметив на обочине машину, – машину Войцеха. Передернул и поставил на предохранитель пистолет, предварительно навинтив использованный несколько раз глушитель. Он еще сгодится ненадолго – все же тише так.

Поставил машину подальше и пошел в придорожную рощу – довольно скромный и редкий лес. Есть. Вижу. Войцех. Орудует лопатой. Вашу ж…

Выкинул патрон из патронника, скрутил глушитель, сунул пистолет за ремень, прикрыл курткой.

– Войцех, ты какого черта здесь делаешь?!

Он перехватил лопату и кинулся ко мне.

– Ты во что меня втянул, Ян?!

Как я устал… Я просто падаю с ног, в голове пусто, а мне еще… Врежу ему тяжелым сапогом – будет знать. Лопату вышиб с одного удара. Перехватил руку разъяренного поляка и толкнул его в поясницу коленом. Повалил, прижав к сырому мху лицом и заломив ему руку за спину.

– Спокойно.

Он вполне разумно притих.

– Успокоился? Отпускаю.

Отпустил его и…

– Теперь успокоился, Ян.

Я отполз к дереву, садясь у ствола и привычным движением вправляя себе челюсть.

– Размахался кулаками… Еще раз по голове въедешь, я тебе глотку перегрызу!

– Когда из нокаута вернешься.

– Я и с того света вернуть, Войцех! Где Агнешка?!