Боевой устав эльфа

– Работает! Хренова сеть работает! Ух, какая твердость! I couldn't be fucking happier… Но почему мой «хорхой» стал таким крошечным? – разволновался комдив. – Эй, а я сам-то не уменьшаюсь?

– Все путем, чувак, – успокоил его Федор, – ты прежнего размера. Сам же знаешь, твои причиндалы – бесценный предмет, в теории буквально источник жизни в этом чахлом мирке. Вот сети и прячут их от опасностей. Тараканы же выжили при всех катаклизмах, в отличие от динозавров, а ведь тоже были меньше наперстка.

– Ты прав, брат! – сказал заметно успокоенный комдив, но перед этим все же содрал с себя боди и убедился, что изменения в анатомии аннулированы. К сожалению, вместе с положительным эффектом. – Не о наперстке, конечно, а в остальном. Сам-то хочешь примерить?

Федор отрицательно покачал головой. Кто знает, что станется, если поносить боди хотя бы пару минут? Вдруг все напрочь атрофируется?

– Не могу отнимать у тебя такую ценность, это не по-товарищески. Ладно, не буду вам мешать. Но обещай, если боди приманит-таки мятущийся дух Джадога, ты его развеешь мощным ударом в пах.

– Заметано, чувак!

Федор выбрался из палатки Хино и, насвистывая «У жрицы тонкие ключицы», двинулся к себе. Он уже почти дошел, когда его внимание привлекло какое-то движение возле боевых черепах. Там как будто перемещалась, пригибаясь, высокая фигура в одежде с капюшоном. Давние подозрения о шпионе, внедренном в ополчение негодяем Шмурлагом, вспыхнули новой силой. Что, если сейчас злодей совершает диверсию? Насыплет острых камешков и колючек между панцирем черепах и кожей, те взбесятся во время марша от боли и перетопчут половину войска! Комиссар побежал к животным.

Черепахи спокойно спали. Федор заглянул внутрь каждой, осмотрел снаружи. В штабной похрапывал свернувшийся калачиком Отож – этот ответственный солдат всегда находился вместе с подопечными. «Может, показалось», – подумал Федор, но тут со стороны Борькиной посудины донесся подозрительный звук. Будто кто-то осторожно сверлил днище. Комиссар запустил руку в «бардачок» на внутренней поверхности панциря штабной черепахи и нашарил там массивные кусачки для подрезания когтей. Теперь он был вооружен, почувствовал себя уверенней и смело покинул броню.

– Эй, ты! – рявкнул Федор, грозно щелкнув кусачками. – Стоять! Бросай оружие!

Заворочался разбуженный гремлин, однако посторонний звук стал только громче. Федор бросился к бегемоту.

Под лоханью копошилось приземистое существо, не очень-то похожее на длинную фигуру в капюшоне. Толком разглядеть его не удалось, с нетопыриным писком тварь метнулась к Федору. Он отмахнулся щипцами, но проворный враг увернулся. Противники закружились в смертельном танце. Злобное существо было лишь немногим больше собачонки, однако пасть имело как у крокодила, а его передние лапы заканчивались тремя острыми загнутыми когтями. На тощем тельце кое-где топорщились желтые перья. Федор никак не мог пнуть или стукнуть тварь. Она же атаковала куда удачней – ее зубы несколько раз лишь чудом избежали встречи с комиссарской ногой.

Помощь пришла, откуда не ждали. Перед Федором мелькнула золотая вспышка, и туда, где только что скалился зубастый враг, прыгнул Ил-Лаарт. Мелкая тварь рассыпалась как спичечный домик, а Угорь пробежался по кругу, подпрыгнул и издал радостный вопль. На спине его, судорожно цепляясь за стоящие торчком шипы, болтался бедняга Пуп.

– Поздравь нас, этруск! – Недавняя обида на человеческий расизм была благополучно забыта, и к Пожирателю плоти вернулась обычная жизнерадостность. – Лишенец научился произносить мое имя! Ну-ка, Пуп, говори!

– Ы-ы-ы-п! Ы-ы-ы-т! – разбрызгивая слюну, послушно выдавил гоблин.

Но Федору было не до того. Он присел на корточки и подобрал обломок скелета – конечность с тремя пальцами. Очень и очень знакомую. С костей прямо на глазах исчезала плоть, превращаясь в зеленоватый дым.

– Как думаешь, сир Пожиратель, что это такое?

Ил-Лаарт приблизил щучью морду к костяку.

– А, так это же гровел! Искусственное существо, творение некроманта. С создания таких тварей начинающие чернокнижники учатся поднимать мертвых. Берется скелет или трупик какой-нибудь зверушки, облекается некроплотью и посылается творить зло. В Чед-Насаде для этих целей использовали комнатных сфинксов. Нарочно держали в клетках и морили голодом. Судя по желтым перьям, это он и есть. Если гровел твой, то прости, – добавил Ил-Лаарт. – Я его случайно растоптал. Сам люблю разные мерзкие штуки и понимаю, как он был тебе дорог.

– Так… – зловеще проговорил Федор. – В клетках, значит.

Он убедился, что герметичность Борькиного транспорта не нарушена, а сам бегемот почивает как ни в чем не бывало, закинул кусачки в черепаху и зашагал к палатке Волосебугу. Однако вся его решимость устроить праведный суд разлетелась вдребезги, когда столкнулась с реальностью. Отшельник и его помощник стояли около своего шатра и грустно смотрели на длинный разрез, надвое располосовавший заднюю стенку.

– У вас-то что случилось? – сердито спросил Федор.

Волосебугу только покачал головой. Ответил Минджуку: