Боевые асы наркома

– Надо понимать так, – заговорил Коган, – что ее выследили националисты здесь, в Москве. Они выявили ее отношения с НКВД и убрали. А убийца скрылась, и мы ее не знаем. Из этого следует, что все контакты Оксаны Мазур на той стороне «спалились». Все, кто с ней был связан в той или иной степени, теперь на мушке у оуновцев.

– Верно, – подтвердил Платов. – И из подготовленных агентов сейчас у нас там на связи нет никого. Есть несколько контактов, но безопасность их вам придется определять самим на месте.

– С этим делом понятно, – подал голос Буторин и провел рукой по своей седой шевелюре «ежиком». – Важно другое. А как сделать так, чтобы нас не шлепнули свои же, когда придут под Харьков?

– Командиры подразделений, которые будут работать по вашему направлению при прохождении фронта, проинструктированы. Вы получите специальные пароли для опознания. Это делается не только в целях вашей безопасности, но и для максимально быстрого реагирования на предоставленную вами информацию. Командиры подразделений, которым предписывается уничтожение вооруженных групп оуновцев, должны быть уверены в достоверности информации и в том, что ее предоставляет свой человек.

Платов повернулся к Берии и спросил разрешения проинструктировать группу в рабочем порядке в своем кабинете. Нарком посмотрел на оперативников, остановив взгляд на каждом. Задумавшись, прищурился:

– Вы должны понимать, что даже когда на территорию Харьковской области войдут наши войска, вы все равно не сможете быть уверены, что находитесь в окружении своих, советских людей. Верить вам там нельзя будет никому. Не все, кто выйдет встречать Красную армию и будет ей махать руками и бросать цветы, рады ее приходу. Среди них будут и те, кто ночью достанет обрезы и гранаты и будет убивать советских людей, командиров, поджигать и взрывать. А утром снова улыбаться и выкрикивать советские лозунги. Нам еще долго предстоит выкорчевывать эту гниль, выводить эту националистическую заразу из Советской Украины. И вы положите тому начало, вы поможете отрубить гадине голову, а остальное сделают наши органы госбезопасности.

Через пять минут группа расселась на стульях возле стола Платова. Комиссар госбезопасности, щелкнув тумблером, отключил телефонный аппарат и заговорил:

– Связь, которой я вас обеспечу, можно использовать с крайней осторожностью. В связи с гибелью Оксаны Мазур возникает очень много вопросов, и пока на них нет ответов. Где-то возле нее крутился предатель. Кто он, сколько адресов, явок и паролей смог сдать националистам, мы пока не знаем. Я могу лишь как-то обезопасить вас на первых порах, дать вам более-менее надежную связь. Но в дальнейшем рассчитывать вам придется на самих себя, на свой опыт. Еще раз подчеркиваю, что задача ваша предельно лаконична и проста: установить места расположения баз вооруженных групп, мест хранения оружия, взрывчатки, снаряжения. Установить руководителей на местах. Остальное сделает войсковая операция. Но вот методы вашей работы – дело не простое, и выбирать их вам придется самим там, на месте. Так, как вы себе это представляете. Теперь слушайте и запоминайте…

Цистерны еще догорали. В небо упирались черные столбы дыма. Участок железной дороги, где было подорвано полотно, выглядел ужасающе: исковерканные рельсы выпирали как ребра обглоданного чудовища. Цистерны лежали на боку, некоторые наехали друг на друга и теперь громоздились, а по их черным бокам стекали огненные потоки горящего бензина. Бензиновая огненная река стекала в овраг, пожирая на своем пути маленькие деревья, кустарник. Взрывы прекратились, и теперь только удушливый жар, копоть и изуродованный металл говорили о том, что здесь произошло.

Немецкие каратели ворвались в деревню Березово через четыре часа после взрыва эшелона. Четыре грузовика и бронетранспортер остановились на площади у колодца. Офицер, стоявший на подножке машины, выкрикивал команды гортанным голосом и размахивал рукой в тонкой черной кожаной перчатке. Автоматчики стали выпрыгивать на землю и бегать по улицам. У многих в руках были заранее заготовленные карателями факелы. Автоматчики поджигали их и бросали на соломенные крыши деревенских хат, выбивали окна и бросали факелы внутрь. Кричали женщины, плакали дети, немногие мужики, старики, что еще оставались в деревне, пытались унять карателей, но их безжалостно расстреливали автоматными очередями. Кто-то бросался на колени, моля о пощаде, кто-то хватал голоногих детей и бежал к лесу.

Оксана смотрела широко раскрытыми от ужаса глазами и медленно стаскивала с головы венок, который только что сплела из полевых цветов. Андрей вскочил на ноги, глядя на раскинувшуюся внизу деревню, красивую, ухоженную, с белыми хатами. И теперь она горела, чадила, улицы устилались телами убитых жителей. Горели соломенные крыши, горели яблони, которые не так давно цвели, укутывая дворы точно белые облака.

– Ненавижу, ненавижу! – крикнул молодой человек и вцепился руками в ветку молодой осинки. – Звери, нелюди, как это вообще можно…