Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов

— Ничего, Юра, ничего, — утешал Алексей. — Главное у тебя есть — ты кумекаешь, что к чему. Дня два-три, и дело пойдет…

После смены бригада в полном составе повела меня в общежитие, которое находилось недалеко от завода. Это был новый пятиэтажный дом. Шестеро ребят занимали две комнаты.

Меня поселили в комнату с маленьким Колей, Леонидом и бывшим матросом Кириллом.

Вскоре все они ушли в вечернюю школу. У меня болело все тело, и я прилег.

Я думал о том, что мистер Глен, как всегда, оказался прав. Он говорил, если я буду вести себя правильно, я обоснуюсь здесь без всяких трудностей. Значит, я имел все основания быть довольным собой.

Когда я проснулся, в комнате царил полумрак. За столом сидели ребята, ужинали и тихо разговаривали.

— Проснется, объясним ему, что убираемся сами, по очереди, — сказал Коля.

— Но он же до получки ничего не даст на шамовку, — сказал, немного заикаясь, Леонид.

— Разложим на троих, потом отдаст, — пробасил Кирилл. — Но в дальнейшем чтоб все было на равных. Я не согласен с Сонькой, что мы должны нянчиться с ним, как с больным сироткой. Парень он крепкий, и, если в башке у него мозги, он сам все поймет.

— Не забудь — он вырос на чужой закваске, — сказал Леонид.

— Пусть сама Сонька и занимается с ним, — сказал Коля.

— Три часа отхрапел, можно будить. — Кирилл встал из-за стола и подошел ко мне.

Я закрыл глаза.

— Юра, подъем, — произнес он басом у самого моего уха. — Ужин на столе.

Когда я сел к столу и принялся за яичницу с колбасой, Кирилл спросил:

— А ты готовить умеешь?

— Не приходилось.

— Ты все же присмотрись, как мы готовим, — добродушно сказал Кирилл.

За чаем Коля попросил:

— Рассказал бы ты нам, Юра, как там, в капитализме, жмут рабочего человека.

— Я этого не видел, — сказал я и увидел удивленные взгляды ребят. — Ну, правда не видел!

— Как это — не видел? — возмутился Кирилл. — Сам работал у станка и не видел?

— Может, ты не знаешь, как капиталист делает свое богатство? — спросил Коля.

Я молчал. Леонид, не замечая, что Кирилл делает ему какие-то знаки, продолжал:

— Да ты что, слепой, что ли? Там же все построено на том, что тысячи людей работают, обливаясь соленым потом, а богатства, которые они создают, неизвестно почему присваивает один человек — хозяин.

— Как это — неизвестно почему? В Германии, например, есть такой промышленник Крупп, — сказал я.

— Знаем, Альфред Крупп, — уточнил Кирилл.

— Немцы с его именем связывают всю историю могущества Германии, — сказал я, вспомнив, с каким уважением о династии Круппов говорил немецкий рабочий дядюшка Линнель, который учил меня токарному делу.

— Да, на пушках стояла марка Круппа, — согласился Леонид. — Но чьи руки делали эти пушки? Круппа, что ли? Вот же в чем соль.

— А меня в той жизни больше всего возмущает безработица! — заявил Коля. — В самой хваленой стране Америке — миллионы рабочих рук не имеют дела. Да если бы у нас в каком-нибудь самом занюханном городишке обнаружилось что-нибудь похожее, сразу сняли бы все руководство. Ты знаешь, что в нашей стране нет безработицы?

— Нет, не знаю, — ответил я.

— Вот это да! — воскликнул Коля. — Да ты — сплошная темнота!

Все засмеялись, а Кирилл сказал:

— Видно, нашему Юре всерьез надо мозги вправлять.

Ребята стали укладываться.

Я лежал с открытыми глазами и думал…

На первый взгляд, это было смешно, что ребята, которые дальше своего Ростова нигде не бывали, разъясняют мне, какая жизнь там, на Западе. Но я действительно никогда не задумывался над тем, что они мне сегодня говорили… Конечно, от всего этого легко отмахнуться с помощью волшебного словечка «пропаганда». Но я не мог заподозрить, что эти ребята занимаются пропагандой. Они — простые парни, я видел, как они работают и как живут. Интересно, есть ли среди них коммунисты? Нет, ни один из них даже намеком не походил на образ коммуниста, созданный в моем воображении мистером Гленом и другими учителями… Значит, я борец за освобождение этих ребят от ига коммунизма? Но пока я не заметил, чтобы они чувствовали себя порабощенными…

Все было не ясно. Впрочем, мало сказать — не ясно. Все было не так, как должно быть, если то, чему меня учили, считать правдой. "Просто я рано начал делать выводы, — подумал я. — Я еще очень мало знаю".

4

В воскресенье мы спали очень долго — досыта. Не вставали, нежились в постелях. Коля рассказывал свой сон:

— И, представьте мой ужас, я обнаруживаю, что Сонька моя жена и пилит меня, что я к ней невнимательный. Приснится же такая ересь!

— Человеку всегда снится про то, о чем он думает, — заметил Леонид.

— Дурила ты, — обиделся Коля. — Для того чтобы я женился на ней, нужно, чтобы земля наизнанку вывернулась. Она же сущая зануда — воспитывает всех напропалую.

— Между прочим, чего тебе, Коля, не хватает, так это воспитания, — сказал Кирилл. — А Соня из тебя, смотришь, человека бы сделала.

— Я и без того не собака, — отпарировал Коля.

В этот момент в комнату вошел Алексей. Он присел на мою кровать.

— Сейчас будет машина, в завкоме выхлопотал, поезжай искать свой дом, — сказал он. — Может, и знакомых найдешь.

Я начал торопливо одеваться.