Бог не проходит мимо

Алена была в отчаянии. На прогулках Лейла за ней наблюдала издали, рядом никогда не ходила. Это несколько облегчало существование, Алена тяготилась присутствием своей хмурой надсмотрщицы и тихо ненавидела эту женщину. Если у них все получится, эта неприятная тетка с темным лицом станет матерью ее малыша и он никогда не узнает, кто его настоящая мать. Они вырастят из него воина Аллаха; а если это девочка, выдадут замуж за подобие ее отца. Алена ненавидела этот дом-каземат, эти свинцовые горы с белыми макушками, почти всегда наполовину окутанные туманом, этот бесконечно моросящий дождь.

Как-то раз, на одной из прогулок, Алена встретила еще одну обитательницу этого грустного места. Спускаясь по ступеням, она почти столкнулась с инвалидной коляской. В кресле сидел ребенок, вернее — подобие ребенка: раскосые глаза на вполне идиотском лице разъезжались в разные стороны, из полуоткрытого рта свисал язык, из уголков искривленных губ обильно текла слюна, скрюченные ручки плотно прижимались к кривому, уродливому тельцу. Ребенок промычал что-то нечленораздельное и дернул маленькой недоразвитой головой в красной шапочке с помпоном.

Алена от неожиданности вздрогнула, едва не вскрикнув, но в следующий момент почувствовала на себе цепкий взгляд, полный ненависти. Столько ненависти и злобы на одном лице она еще не видела. На нее пристально, в упор смотрела девушка с черными, как бездна, миндалевидными глазами. Девушка что-то прошипела по-чеченски, по всей видимости, какие-то ужасные проклятия, привычным ловким движением развернула коляску и быстро покатила ее в глубь сада.

Алене стало досадно. Что она сделала этой несчастной девушке? Встреча не выходила у нее из головы целый день. Бедный малыш ей кого-то очень сильно напоминал.

«Руслан! — осенило ее. — Он похож на Руслана, это его сын!»

Оправившись от шока, Алена присела на скамейку в саду. Она думала о ребенке-инвалиде, о сыне Руслана.

Алена не помнила день, когда произнесла шахаду. Кажется, это случилось через неделю после того, как она сняла с себя крест. Гуляя по мрачным аллеям, она пыталась вспомнить этот день, но, кроме того, что Москва стояла в умопомрачительных пробках, в памяти ничего не осталось. Она была так полна любовью к Руслану, что запомнила только пробки, когда он обнимал ее на заднем сиденье, а она замирала от счастья, от его близости. Руслан, который обычно сам был за рулем, в тот день взял своего шофера. Они сидели сзади, раскинувшись на шикарном кожаном сиденье. Руслан прижимал ее к себе, гладил руки, целовал волосы, и ей казалось — вот оно, счастье.

Затем ее мысли переключились на то, как они после свадьбы приехали в его дом под Нальчиком. Алена была безмерно счастлива, ей казалось, что она в сказочном сне, которому не будет конца. Руслан умел создать атмосферу праздника и радости. Она вспоминала их романтические ужины на уютной веранде, сплошь увитой плющом, огромный плавательный бассейн, маленький прудик с золотыми рыбками, из которого вытекал веселый, звонкий ручей, пересекавший сад, несколько ажурных мостиков, альпийские горки и даже настоящий, вечно напыщенный павлин со своей скромной серенькой павой.

Вся эта райская сказка закончилась в один день — они уехали в лагерь. Руслан ничего не объяснял, а Алена боялась спросить, почему и зачем они едут в горы. У нее было единственное желание — всегда быть с ним рядом, и не важно, куда и зачем она едет, и не важно, чем будет заниматься, главное — с ним, она любит его до безумия, до самоотречения.

В лагерь ехали долго, полдня тряслись по непроходимым лесным дорогам, наконец джип остановился, дальше предстояло идти пешком километра два. Руслан отпустил водителя — хмурого бородача с уродливым шрамом через все лицо. Бородача звали Казбек. Шли вдвоем по узкой горной тропе, петлявшей между выступами причудливых скал. Руслан впереди, Алена следом.

Всю дорогу она любовалась им. Он был необычайно красив и грациозен, как молодой олень, — казалось, он рожден ходить по горам: двигался быстро и бесшумно, ни один, даже самый маленький камень не вылетел из-под его ног, словно он шел по воздуху. Она смотрела на его спину, ноги и чувствовала, как сильно его любит, как хочет полностью отдаться его воле, раствориться в нем, стать частицей его тела и души.

Алена едва успевала за ним, иногда он оборачивался и протягивал руку, в этот момент ей хотелось прижаться к нему, ее ноги еще больше начинали скользить, камни сыпались в разные стороны. Алена не решалась сказать ему, как она хочет его прямо здесь и сейчас. Он не смешивал работу с личной жизнью, а переход в лагерь был частью его работы.