Бог не проходит мимо

Он мучился. С одной стороны, любовь к Алене не желала проходить, с другой — Вероника, которую он тоже любил, но как-то по-другому, скорее, как сестру. Отказать Веронике он не мог не только потому, что за ней стояло архиерейское благословение, но и, более всего, потому, что такого искреннего и преданного человека он не мог ранить. Он думал о том, как расстроить свадьбу, но всякий раз эта мысль обжигала его, как огнем. Он не может поступить так с Никой, она его любит, и что будет с ней, если он ее бросит. Это будет предательством с его стороны. Какая буря бушевала в его душе, знал один Господь.

Вероника, видя отношение к ней Андрея, хотела отменить намеченную свадьбу, но не смогла этого сделать. Сходила в Лавру к своему духовнику отцу Ефрему, подробно рассказала обо всем. Отец Ефрем вздохнул и покачал седой головой.

— Ну, детка, что я могу сказать тебе против епископского благословения. Это как Сам Господь Бог благословил, а значит, надо следовать ему, иначе будет на вас грех непослушания. Хотя случай у вас просто уникальный, такое редко бывает, чтобы владыка все сам решил своею властию, значит, так Господь управил и будете вы счастливы, вот увидишь. Во всем надо искать волю Божию.

Вероника от духовника ушла несколько успокоенная, не будет она ничего решать сама. Если Богу будет угодно, свадьба расстроится сама.

За все время они так ни разу и не поцеловались. Андрей брал ее за руку, когда они гуляли, но не более того. У него было много хлопот: буквально через неделю после венчания была назначена дьяконская хиротония, а еще через неделю священническая.

Однажды, за два дня до венчания, они гуляли возле Лавры, спустились к тенистому источнику преподобного Сергия, где сели на лавочку под густыми ветвями ив. Весна была в самом разгаре, и ярко-зеленые клейкие листочки радостно светились на солнце свежим изумрудом.

— Знаешь, Ника, — произнес Андрей в задумчивости, не зная, как начать разговор, — я хочу, чтобы ты меня правильно поняла.

Вероника внутренне напряглась.

— Я дал Богу обет, что не прикоснусь к тебе как к жене до рукоположения в священники.

— А потом? Потом ты будешь со мной как с женой или хочешь, чтобы у нас, как у Иоанна Кронштадтского? Я не смогу так, я имею в виду, что не смогу так всю жизнь, я детей хочу, и вообще… — она запнулась, казалось, что сейчас заплачет.

Вероника страшно боялась и того, и другого, а слова Андрея принесли некоторое облегчение. Вот уже несколько дней она с ужасом думала о предстоящей брачной ночи, о близости и о том, что ей предстоит стать женой. Она боялась этих отношений, так как ничего о них не знала кроме того, что первый раз бывает больно. Они страшили ее своей полной неизвестностью и таинственностью. И это повергало ее в почти панический ужас. Книг на эту тему она никогда не читала, а тетка тем более ничего подобного не рассказывала. Но она боялась и другого: что Андрей и вовсе откажется с ней жить.

— Что ты, куда мне до такого святого, как Иоанн Кронштадтский! Я же сказал — только до рукоположения, ну и после священнической хиротонии минимум неделя должна пройти, максимум — сорок дней, вот и все. Конечно, мы будем жить с тобой как муж и жена, — подбирая слова на столь деликатную тему, произнес Андрей.

Он взял Веронику за руку и быстро поцеловал ее в губы.

В тот день Казбек появился в ауле в знойный полдень, когда жизнь в селе, и без того еле теплящаяся, окончательно замирала.

Он был страшно чем-то недоволен. Принес продукты и спешно направился к своей машине, не пытаясь заговорить с Фатимой. Та, как умная восточная женщина, не стала приставать с расспросами к мужчине, а чинно удалилась к своей летней плите, делая вид, что тоже очень занята.

Уже возле калитки в нагрудном кармане Казбека запищал телефон.

Алена, сидевшая на веранде, вдруг заметила, как из нагрудного кармана Казбека вылетела какая-то бумажка и тихо спланировала в густую траву. Казбек что-то громко кричал в свой телефон и стремительно удалялся к машине. Алена перевела взгляд на Фатиму — та возилась возле печи, ничего не заметив.

Казбек уехал, Алена тихо подошла к тому месту, где он стоял, — и не поверила своим глазам. Это был знак, указание пути, прямая помощь. На траве лежала сложенная вдвое пятисотрублевая купюра. Алена чуть не вскрикнула от радости. Быстро подняла деньги и сорвала незатейливую ромашку, сделав вид, что любуется цветком. Старуха недовольно посмотрела на нее, давая понять, что Алена слишком близко подошла к калитке и ей этого делать не следует, дабы сохранить установившиеся между ними хорошие отношения. Алена быстро удалилась к себе в комнату. Надо было немедленно спрятать деньги так, чтобы Фатима их не нашла.