Бог Нептун не любит Украину

Наверное, мало кто знает, но в Львове в начале 90-х годов трудилась целая группа специалистов, сочинявших особый украинский военно-морской язык и переводивший на него «Корабельный устав» и другие документы. Разумеется, и из этого так же ничего путного не получилось. Если в природе не существовало никогда обычного технического украинского языка, то военно-технического, а тем более военно-морского технического и подавно.

Уже в 1992 году из Львова в Севастополь поступил пробный высокопатриотичный «Корабельный устав военно-морских сил Украины» на украинском языке. Вот тут-то и началось! Конечно, львовские филологи постарались от души и понапридумывали много такого, что и представить себе невозможно, но вот беда, выучить придуманное ими, а тем более применять в повседневной корабельной жизни было просто невозможно.

Один из экземпляров этого устава черноморцы переслали тогда нам в Главный Штаб ВМФ, и мы передавали его друг другу, смеясь до слез над безудержной фантазией никогда не видевших реальных кораблей львовских профессоров. Абсурдность этой затеей вскоре стала понятна и самым упертым националистам с погонами на плечах, ибо введение уставов, инструкций и технической документации на «мове» автоматически сразу же ставило крест на всей жизнедеятельности ВМСУ.

Современная корабельная техника и техническая документация столь сложны, что требуют для их обслуживания и понимания высочайшей профессиональной подготовки. Таких специалистов было в ВМСУ немного, причем, это были, как правило, русскоязычные перебежчики, не имевшие ни малейшего понятия обо всем многообразии украинской лингвистики.

К примеру, такая, достаточно сложная техническая команда, требующая от специалиста весьма квалифицированных действий: «Пускается обратимый преобразователь № 2. От обратимого отойти… Вышли на минимально контролируемый уровень мощности аппаратом… борта, начат разогрев». По-украински она будет выглядеть так: «Пускається оборотний перетворювач № 2. Від оборотного відійти… Вийшли на мінімально контрольований рівень потужності апаратом… борта, почато розігрівання.» Пока оператор будет соображать, что такое «потужность перетворювача», вполне можно заполучить серьезную аварию.

Помимо всего прочего, есть на флоте легендарные команды, которые звучат как песня, лаская слух настоящего морского волка. Даже через много лет после корабельной службы, услышав их, у старых моряков навертываются на глазах слезы. И есть от чего! Вы только послушайте, как звучит: «Медь драить, резину белить, барашки расходить и смазать!» Это же поэзия, а не команда! А теперь та же команда, но на «рідной мове»: «Мідь драїти, гуму білити, баранчики розхитати та змастити!» Почувствовали разницу? Тут уж ни о какой песне нет и речи, какие-то, то ли гумы, то ли гумусы, с розхитаченными да змаститенными баранчиками. Не команда, а бред собачий! Или вот еще из флотской классики: «Обмундирование чистить и починять, команде мыться в бане!» По-украински, это будет выглядеть так: «Обмундірвоаніє чистити та лагодити, команді митися в лазні!» Сравнили! Ну, не приспособлен украинский язык (сугубо деревенский по своей сути) к морской терминологии, да и к самой морской жизни. Хоть дословно переводи на украинский русские слова, хоть придумывай новые, все равно ни черта не получится, потому, как не дал бог Нептун своего благословления Украине на морской язык. Не дал! И никто из смертных изменить это решение не сможет.

Поэтому, что касается командных слов в ВМСУ, то никакого официального документа там нет до сих пор… Как говориться, каждый сам себе режиссер… Кто как переведет с русского, так и командует… Ну а чтобы киевское начальство и львовская профессура остались довольны, построив на палубе личный состав, украинские офицеры, вначале, как можно громче, кричат:

«Шикуйсь! Струнко!», что в переводе с «мовы» означает: «Ровняйсь! Смирно!» После этого украинские военно-морские командиры уже со спокойной душой переходят на русский. Да и в повседневной жизни украинские моряки тоже обычно предпочитают именно русский язык, оставляя украинский для общения с киевскими начальниками и представителями прессы.

Интервью бедных украинских военоморов всегда выглядят очень смешно. Журналист задает вопрос по-украински. После этого следует томительная пауза — интервьюируемый мысленно переводит услышанное на русский, чтобы понять, о чем же его спрашивали, а потом, морща лоб, начинает сочинять ответ на украинском. И, только сочинив, медленно подбирая слова и периодически сбиваясь на русский, выдает ответ. Так всегда ведут себя люди, которые в повседневной практике пользуются другим языком, а не тем, на котором им задают вопросы. Отсюда и долгие паузы и мучительная мимика на лице. Ох, не легка ты, «державна мова»!

Еще в 1960-х годах у нас, севастопольских школьников, ходили анекдоты про «мову»:

— Как по-украински будет «дом»?

— Хата.

— А «брюки»?

— Штаны.