Бог резни

Аннету рвет желчью в тазик.

Мишель: Дай ей примперан.

Вероника: Дам потом, она все равно сейчас ничего не способна проглотить.

Ален: Где у вас ванная?

Вероника: Я вам покажу.

Вероника и Ален уходят.

Мишель: Это нервное. Нервный срыв. Это материнский инстинкт, Аннета. Хотите вы этого или нет. Я понимаю, что вы в состоянии паники.

Аннета: Мммм…

Мишель: Я всегда говорю, что мы не можем справится с тем, что владеет нами.

Аннета: Мммм….

Мишель: У меня в таких случаях сразу заклинивает шею. Остеохондроз.

Аннета: Мммм… (еще немного желчи)

Вероника: (возвращаясь с другим тазиком и губкой) Что нам теперь делать с Кокошкой?

Мишель: Я его почищу «Мистером Мускулом»… Проблема в том, как сушить… Можно помыть, а потом немного спрыснуть парфюмом…

Вероника: Парфюмом?

Мишель: Возьми мой «Курос», я все равно им не пользуюсь

Вероника: Альбом покоробится.

Мишель: Можно посушить феном, а потом прижать сверху другими книгами. Или погладить утюгом, как деньги.

Вероника: Ну что ж это такое…

Аннета: Я вам куплю новый.

Вероника: Его невозможно найти! Он давно кончился!

Аннета: Мне очень жаль…

Мишель: Мы все исправим. Вера, дай мне, я сделаю.

Вероника с отвращением протягивает ему тазик с водой и губкой. Мишель принимается за чистку книги.

Вероника: Это переиздание каталога лондонской выставки 53 года, его выпустили 20 лет назад!

Мишель: Сходи за феном. И за «Куросом». Он в шкафу с полотенцами.

Вероника: В ванной ее муж.

Мишель: Он же не голый там! (она выходит, он продолжает чистить) Почти все отчистил. Разок пройдусь по «Долганам»… Сейчас вернусь.

Уходит с тазиком. Пауза. Почти одновременно возвращаются Вероника и Мишель. Он с тазиком чистой воды, заканчивает уборку.

Вероника: (Аннете) Вам лучше?

Аннета: Да…

Вероника: Опрыскивать?

Мишель: Где фен?

Вероника: Он принесет, когда закончит.

Мишель: Подождем. «Курос» в самом конце.

Аннета: Можно мне тоже воспользоваться ванной комнатой?

Вероника: Да-да. Да, да, конечно.

Аннета: Не знаю, как мне извиняться.

Вероника провожает ее и сразу же возвращается.

Вероника: Какой кошмар! Ужас!

Мишель: Ему не стоило доводить меня до ручки.

Вероника: Она тоже ужасна.

Мишель: Не настолько.

Вероника: Она насквозь фальшива.

Мишель: Она меня меньше беспокоит.

Вероника: Они оба ужасны. Почему ты был за них? (опрыскивает тюльпаны)

Мишель: Я был не за них, что ты такое говоришь?

Вероника: Ты выжидал. Хотел, чтобы и волки были сыты и овцы целы.

Мишель: Вовсе нет!

Вероника: Да. Рассказывал, что был главарем банды, о своих подвигах. Говорил, что они могут делать все что хотят со своим сыном… Хотя их ребенок представляет общественную опасность! Это касается не только их семьи!.. С ума сойти, что она сделала с моими альбомами! (опрыскивает Кокошку)

Мишель: (показывая на фотоальбом) «Долганы»….

Вероника: Когда чувствуешь, что тебя сейчас вырвет, иди в подходящее место.

Мишель: Фудзита…

Вероника: (опрыскивает все) Отвратительно.

Мишель: С этими сливными бачками он меня довел до ручки.

Вероника: Ты был прекрасен.

Мишель: Я хорошо его отбрил, правда ведь?

Вероника: Прекрасно. Кладовщик — это было прекрасно.

Мишель: Какая гадость… Как он ее зовет?!

Вероника: Туту.

Мишель

: Ах да, туту!

Вероника: (смеются) Туту!

Ален: (возвращается, с феном в руке) Да, я зову ее Туту.

Вероника: Ох… Простите, мы не со зла… Мы любим подтрунивать над чужими прозвищами! А мы как мы зовем друг друга, а, Мишель? У нас еще хуже!

Ален: Вам нужен фен?

Вероника: Спасибо

Мишель: Спасибо. (берет фен) Мы зовем друг друга даржилинг, как чай. По-моему, это уж точно смешнее!

Мишель подключает фен и принимается сушить книги. Вероника разглаживает влажные страницы.

Мишель: Разглаживай, разглаживай.

Вероника: (перекрывая шум, продолжая разглаживать) Как она чувствует себя, бедняжка? Лучше?

Ален: Лучше.

Вероника: Мне стыдно, что я так отреагировала.

Ален: Ничего страшного.

Вероника: Я так расстроилась из-за моего каталога, поверить не могу. В себя прийти не могу.

Мишель: Переверни страницу. Тяни ее, тяни ее хорошо.