Бог тебе судья

А еще школа, где родительский комитет требовал не просто денег, но и личного присутствия изможденной женщины на мероприятиях, которые нужно и организовать.

Катастрофы в виде болезни детей случались чаще, чем Лидия успевала получать зарплату. С двумя пацанами-подростками то и дело случались какие-то беды: то травмы, то они простывали или хватали вирусы и сваливались в гриппозном бреду один за другим.

Ей казалось, этот ад никогда не кончится. И учились сыновья плохо, один другого все время отвлекал то дракой, то какой-нибудь игрой. И если Славик всегда увивался за старшим братом, то Гриша норовил смыться в неизвестном направлении, чтобы побыть со своими друзьями, с которыми было интереснее и разнообразнее, чем с братишкой.

В детской комнате милиции Лидия стала появляться чаще, чем на родительских собраниях, а кабинет директора, где ее отчитывали за прогулы, стал для нее чуть ли не вторым местом работы. Так не могло продолжаться вечно, ежедневная война с сыновьями, сражения за кусок хлеба и битва за выживание в конце концов подошли к концу. Лидия стала матерью старшеклассников, которые уже должны были помогать матери, а не выжимать из нее то, что не выжали на работе и в собесе.

Едва сыновья один за другим сходили в армию, а потом поступили в институт, с Лидии свалился огромный груз, и она вздохнула. Теперь мальчики могли сами себя обеспечивать, не имея права требовать от матери помощи. Гриша сразу же уехал в Москву и устроился подрабатывать в автосалон, а Славик остался в Пушкине, с мамой, и ездил на учебу на электричке. Гриша помогал семье, и до тех пор, пока к их дому не подъехала шикарная иномарка, Лидия совсем не волновалась.

Оказалось, что Гриша давным-давно учебу забросил, потому что его занятие торговлей автомобилями принесло ему успех. Сейчас он уже владелец десятков автосалонов по всей России, имеет прямой контракт с японским автоконцерном и живет на два города — в Москве и Майами.

Когда Лидия Алексеевна узнала, что сын подался в бизнес, спокойствие как рукой сняло. Она днями и ночами переживала и ждала звонка из милиции. Бизнес не просто был криминальным, это было нормой — за большую скидку нужно платить кровью. Но все обошлось, ни в какой криминал Гриша так и не вляпался, зато отличился Славик.

Он окончил институт и отправился автостопом по стране, пытаясь найти свое призвание. Отчего-то полученная в институте профессия инженера-технолога его не вдохновляла, и парень никак не мог решить, чем заниматься. Подбрасывал в огонь дров и старший брат, активно спонсировавший не только мать, но и младшего брата.

Лидию Алексеевну Гриша перевез в Москву, поближе к себе, но она прожила в Москве совсем недолго и попросила сына купить ей домик в деревне, где она смогла бы жить на природе. И куда, по ее мнению, Гриша смог бы отправлять своих еще не рожденных детей на выходные и на лето. Гриша мать услышал и отгрохал особняк, в который ее и вселил. К тому моменту, когда в доме окончился ремонт и можно было уже счастливо жить, от Славика не было вестей уже год.

И вот одним зимним вечером он заявился. Избитый, пьяный и полуголый. У него были отморожены ноги, руки, уши. Он был полностью невменяем, и Лидия Алексеевна сильно перепугалась, что он умрет. Она вызвала «Скорую», парня забрали и очень долго приводили в чувство. Когда его выписали, он поселился в материном особняке, и тут Лидия заметила, что со Славиком не все в порядке.

Он говорил странные вещи, но это не было похоже на шутку или бред. Он говорил абсолютно серьезно, и мать напугалась еще сильнее. Она вызвала Гришу, который приехал и поговорил с братом. Разговор закончился ссорой, а потом — дракой. Разъяренный Славик, не нашедший понимания и смирения в семье, с которой был разлучен по своим идейным взглядам, ушел из дома в одной пижаме. Гриша и Лидия искали его всю ночь, а под утро в дом заявилась полиция. Славика задержали за нападение на собаку, которую он избил и пытался загрызть.

Нападение на животное нельзя квалифицировать как преступление, и Славика отпустили, но настоятельно рекомендовали обратиться к психиатру. Гриша нашел нужного врача, но на прием Славик сходить не успел.

— Он понял, что мы собираемся его отвезти в психушку, — говорила Лидия Алексеевна, старательно пряча слезы. — И это его изводило. Он пытался донести мне, что его вера имеет место быть, и, если в нее верят не миллионы, это не значит, что его богов не существует. Я его слушала, кивала, а сама ждала утра, когда приедет Гриша и мы поедем к врачу. И Слава это понял.

Среди ночи Лидия Алексеевна проснулась от ужасной боли в голове. На лице что-то было, и оно мешало двигаться, дышать, не давало открыть глаза. Она попыталась перевернуться, но не могла сдвинуть голову, как будто ее прибили к подушке гвоздями.

— Я несколько раз пыталась встать, но не могла. Утром меня нашла экономка, я уже была без сознания. В голове торчал топор. Удар пришелся на носовую кость, повредило рот, но мозг не был задет. В итоге я выжила, но осталась изуродована.

— Это сделал ваш младший сын? Вячеслав?