Богач, бедняк

Рудольф кивнул, обводя взглядом фасад корпуса. В одном из окон цокольного этажа он увидел Квентина Макговерна. Макговерн был уже аспирантом и работал ассистентом на химическом факультете. Квентин улыбался из окна. Рудольф был уверен, что Квентин видит его, и чувствовал: улыбка адресована именно ему.

– Что бы еще сегодня ни случилось, Оттмен, – сказал он, – я хочу, чтобы вы непременно арестовали вон того негра, в третьем слева окне цокольного этажа. Его зовут Квентин Макговерн. Если не сумеете взять его здесь, возьмите дома.

Оттмен кивнул.

– Они хотят с вами говорить, сэр. Хотят, чтобы вы пошли к ним обсудить ситуацию.

– Нам нечего обсуждать, – отрицательно покачал головой Рудольф. Он не собирался ни с кем вести переговоры под фотографией своей голой жены. – Идите и очистите здание.

– Это легче сказать, чем сделать, – ответил Оттмен. – Я уже трижды приказывал им выйти, но они только смеются.

– Я сказал, очистите здание. – В душе Рудольфа клокотала ярость. Холодная ярость. Он сознавал, что делает.

– Каким образом? – спросил Оттмен.

– У вас ведь есть оружие.

– Вы же не хотите сказать, что мы должны открыть огонь? – не веря своим ушам, сказал Оттмен. – Насколько нам известно, ни один из них не вооружен.

Рудольф секунду колебался.

– Нет, – сказал он, – стрелять не надо. Но у вас есть дубинки и слезоточивый газ.

– Может, нам все же лучше просто подождать, пока им это не надоест и они не устанут? А если ничего не изменится, тогда, может, вызвать войска? – неуверенно предложил Оттмен. Он казался куда более усталым, чем любой из студентов.

– Нет, я не собираюсь сидеть и ждать, – заявил Рудольф. Он умолчал о том, что Оттмен и сам прекрасно понимал: ему хотелось немедленно сорвать со стены фотографию Джин. – Прикажите вашим ребятам начать со слезоточивого газа.

– Господин мэр, – медленно сказал Оттмен. – Я прошу вас отдать этот приказ в письменном виде за вашей подписью.

– Дайте мне ваш блокнот.

Оттмен протянул ему блокнот, и Рудольф, положив его для опоры на капот машины, написал приказ, стараясь, чтобы каждое слово получилось четко и разборчиво. Подписав его, он вернул блокнот Оттмену. Тот оторвал листок, на котором писал Рудольф, старательно сложил бумагу и спрятал в кармане куртки. Застегнул карман и пошел вдоль кордона из тридцати полицейских – это был весь полицейский контингент города, – чтобы отдать приказ. По мере его продвижения вдоль кордона полицейские начали надевать противогазы.

Отряд медленно двинулся по лужайке к зданию – тени людей в свете прожекторов отчетливо ложились на траву. Они шли не ровным строем, а неуверенно и походили на какую-то длинную раненую рептилию, которая хочет не укусить, а спрятаться от мучителей. Затем первая граната со слезоточивым газом попала в окно первого этажа, и оттуда раздался испуганный крик. Вслед полетели еще гранаты, и лица студентов исчезли. Помогая друг другу, полицейские начали карабкаться в окна.

Но их было слишком мало, и большинству студентов удалось ускользнуть через черный ход. Едкий запах газа достиг того места, где стоял Рудольф, продолжая смотреть вверх, на по-прежнему висевшую фотографию Джин. В окне над нею показался полицейский, сорвал фотографию и скрылся в корпусе.

Все кончилось очень быстро. Арестовано было всего около двадцати студентов. Трое получили ранение в голову, а одного унесли на носилках. Он прижимал руки к глазам. Какой-то полицейский сказал, что парень ослеп, но, вероятно, это лишь временная слепота. Квентина Макговерна среди арестованных не было.

На улицу вышли Дорлэкер и два профессора. Глаза у них слезились. Рудольф подошел к Дорлэкеру.

– Как вы? – спросил он.

Дорлэкер прищурился, чтобы разглядеть, кто к нему обращается.

– Я с вами не разговариваю, Джордах. Завтра я сделаю заявление для репортеров, и если вы завтра вечером купите вашу же газету, то узнаете, что я о вас думаю. – Он сел в чью-то машину и уехал.

– Поехали, – сказал Рудольф Скэнлону. – Отвезешь меня домой.

Когда они выезжали с территории студенческого городка, навстречу им неслись, завывая сиреной, машины «скорой помощи». Следом мчался автобус, который вызвали для перевозки арестованных.

– Скэнлон, – сказал Рудольф, – по-моему, с сегодняшнего вечера я уже не мэр, да?

Скэнлон долго не отвечал. Он хмурился, глядя на дорогу, а когда нужно было повернуть, закряхтел по-стариковски.

– Да, мистер Джордах, – наконец сказал он. – Я так думаю, вы правы.

Глава 7

I

1968 год