Богач, бедняк

Открыв дверь внизу своим ключом, взбежала по трем пролетам лестницы. Когда она входила домой, то всегда почему-то торопилась. Она открыла дверь квартиры, чуть запыхавшись после стремительного подъема по лестнице. Дверь открывалась сразу в гостиную.

— Вилли! — позвала она. У них были лишь две небольшие комнатки, и орать в общем-то незачем. Но Гретхен всегда выдумывала для себя различные предлоги только ради удовольствия лишний раз произнести вслух его имя.

На ободранной кушетке сидел Рудольф со стаканом пива в руке.

— Ах, это ты! — сказала Гретхен. — Никак не ожидала!

Рудольф, увидев ее, встал.

— Хелло, Гретхен! — поздоровался он с ней. Поставив на стол стакан, поцеловал ее в щеку, дотянувшись до нее над пакетом с тяжелыми пивными бутылками и костюмом Вилли.

— Руди, — сказала она, освобождаясь от своей ноши. Положила пакет на стол, бросила костюм Вилли на спинку стула. — Что ты здесь делаешь?

— Я позвонил в дверь, — объяснил Рудольф, — и твой друг мне открыл.

— Твой друг переодевается, — донесся из другой комнаты голос Вилли. Он довольно часто весь день сидел в халате. Квартирка была такой маленькой, что в ней было слышно все, что происходит в любом углу. Небольшую кухоньку от гостиной отделял экран.

— Сейчас приду, — крикнул он из спальни. — Посылаю тебе воздушный поцелуй.

— Как я рада видеть тебя! — Гретхен, сняв пальто, обняла Рудольфа. Сделала пару шагов назад, чтобы лучше его разглядеть. Когда там, дома, она его видела каждый день, она не отдавала себе отчет, какой ее брат красивый юноша, смуглый, прямой, в голубой рубашке с пуговичками и блейзере, который она подарила ему на день рождения. Какие у него задумчивые, чистые, зеленоватые глаза.

— Да-а, ты наконец вырос! Всего за пару месяцев? Что скажешь?

— Прошло почти полгода, — напомнил он ей. Может, она его осуждала?

— Давай, ну-ка сядь, — она усадила его рядом на кушетку. Возле двери стояла небольшая кожаная сумочка. Она, конечно, не собственность Вилли, в этом нет никаких сомнений, но она уже где-то ее видела, эту сумочку. В этом не было никаких сомнений.

— Ну, рассказывай, рассказывай все поподробнее, — сказала она. — Что там у нас происходит дома? О боже, как все же приятно видеть тебя, Руди. — Ей показалось, что голос ее звучит неестественно. Если бы она знала о его приезде, то непременно предупредила бы Вилли. В конце концов, Руди всего семнадцать, мальчишка приезжает к сестре и вдруг узнает, что она живет с мужиком… Эбботт-Джордах.

— В доме все по-прежнему, ничего особенного не происходит, — начал Рудольф. Какая все же у него выдержка, можно даже поучиться у него! Он спокойно поцеживал пиво. Если он и чувствовал себя не в своей тарелке, то не подавал вида. — Теперь, оставшись один, я несу на своих плечах весь груз любви всех домочадцев.

Гретхен засмеялась. Глупо сейчас волноваться. Она и не представляла, что ее брат так повзрослел.

— Ну, как там мама? — спросила Гретхен.

— По-прежнему читает «Унесенных ветром», — сказал Рудольф. — Болела. Доктора говорят, что это флебит.

Как приятны эти весточки от семьи, такие веселые, радостные, от семейного очага, подумала Гретхен.

— Кто же теперь занимается лавкой?

— Миссис Кудахи. Она — вдова, отец платит ей тридцать долларов в неделю.

— Должно быть, папе это нравится?

— Я бы не сказал, что он счастлив.

— Ну, как он там?

— По правде говоря, — сказал Рудольф, — нисколько не удивлюсь, если состояние его здоровья окажется хуже, чем у матери. Он уже несколько месяцев не выходит во двор, чтобы вытрясти мешок с мукой, и, по-моему, не ходит на реку с того времени, как ты уехала.

— Что же с ним происходит? — Гретхен вдруг почувствовала, что этот вопрос ее и в самом деле волнует.

— Не знаю, — ответил Рудольф. — Он всегда такой. Ты что, не знаешь папу? Он никогда ничего не скажет.

— Вы говорите с ним обо мне? — спросила Гретхен.

— Ни слова!

— Ну а как там Том?

— Уехал и забыт навсегда, — сказал Рудольф. — Мне так и не удалось выяснить, что тогда произошло. А сам он ведь никогда не напишет.

— Да, узнаю свою семейку, — призналась Гретхен. Они посидели немного молча, воздавая должное клану Джордахов. — Ну… — Гретхен приободрилась. — Ну как тебе нравится наша квартирка?

Она жестом руки обвела квартиру, они с Вилли сняли ее вместе с мебелью. Мебель, правда, была такой, словно долго провалялась на чьем-то пыльном чердаке, но Гретхен купила несколько горшков с цветами, развесила по стенам гравюры и рекламные афиши туристических агентств. «Индеец в сомбреро стоит перед своей деревней»; «Посетите Нью-Мексико!».

— У тебя здесь очень приятно, — с серьезным видом озирался по сторонам Рудольф.

— Здесь, конечно, так и разит дурным вкусом, — возразила Гретхен. — Но у этой квартиры есть одно бесспорное преимущество. Она не в Порт-Филипе!

— Понятно, что ты имеешь в виду, — вздохнул Рудольф.

Почему он такой серьезный? — удивилась Гретхен. Интересно, что привело его сюда, в Нью-Йорк, почему ему вдруг понадобилось повидаться с нею?

— Ну а как поживает твоя красавица? — Ей было отнюдь не весело, но она старалась этого не показать. — Как ее? Кажется, Джулия?