Богач, бедняк

— Конечно, какие дела? Если только оно не подходит больше Бойлану, чем тебе!

Гретхен надела платье.

— Как же он тебе доверил такую важную миссию — доставить его мне?

— Случайно встретились с ним, — ответил Рудольф. — Время от времени мы видимся. Я, правда, не дал ему твоего адреса. Он попросил у меня…

— Передай ему, что я ему весьма благодарна за подарок, — сказала Гретхен. — Скажи, что, когда буду надевать платье, буду вспоминать о нем.

— Можешь сказать это ему сама, если есть желание, — мрачно признался Рудольф. — Он привез меня сюда на своей машине. Сейчас он сидит в баре на Восьмой улице и ждет, когда я вернусь.

— Почему бы нам всем не пойти туда и не выпить с этим типом? — предложил Вилли.

— Я не хочу с ним пить! — наотрез отказалась Гретхен.

— Передать ему об этом? — спросил Рудольф.

— Да, прошу тебя.

— Думаю, мне пора, — Рудольф поднялся с кушетки. — Я сказал ему, что долго не задержусь, скоро вернусь.

Гретхен тоже встала.

— Не забудь сумку.

— Но он передал это для тебя.

— Мне не нужно от него подарков! — резко ответила Гретхен, передавая кожаную сумку брату. Тот колебался, не зная, брать ее или нет.

— Руди, — спросила сестра, — скажи, вы часто встречаетесь с Бойланом?

— Пару раз в неделю.

— Он тебе нравится?

— Пока точно не знаю, — ответил Руди. — Он многому меня учит.

— Поосторожнее с ним, — предупредила его Гретхен.

— Не волнуйся!

Рудольф протянул руку Вилли.

— До свидания, — сказал он. — Благодарю за пиво.

Вилли радушно ее потряс.

— Теперь вы знаете, где нас найти, — сказал он на прощанье. — Приходите, навещайте нас, когда захотите. Я действительно буду рад!

— Ладно, приду, — пообещал Рудольф. Гретхен поцеловала его.

— Мне очень жаль, что ты вот так быстро убегаешь.

— Я скоро снова буду в Нью-Йорке, — сказал Рудольф. — Обязательно приду к вам, твердо обещаю.

Гретхен открыла перед ним дверь. Казалось, он хотел сказать ей что-то еще, но, передумав, только махнул рукой на прощанье и стал спускаться по лестнице со злосчастной сумкой в руках. Гретхен медленно закрыла за ним дверь.

— Какой славный парень твой брат, — сказал Вилли. — Мне бы его внешность!

— Но ты тоже пока еще вполне привлекательный мужчина, — успокоила его Гретхен и поцеловала. — По-моему, я не целовала тебя целую вечность!

— Целых нудных шесть часов, — уточнил Вилли. Они еще раз поцеловались.

— Целых нудных шесть часов, — повторила за ним она, улыбаясь.

— Прошу тебя, постарайся приходить домой, когда я здесь.

— Постараюсь, постараюсь, непременно, — заверил он ее. Взяв платье, он поднес его поближе к глазам, внимательно, критически разглядывая. — Мне кажется, твой брат слишком взрослый для своих лет парень, не находишь?

— Может быть.

— Почему ты говоришь так неопределенно?

— Потому что не знаю. — Она сделала маленький глоток из стакана. — Он слишком расчетлив. — Гретхен сейчас вспоминала неоправданную щедрость отца по отношению к Рудольфу, мать, склонившуюся по ночам над гладильной доской с кучей его выстиранных рубашек. — Он во всем полагается только на свой интеллект.

— Что же здесь плохого? — удивился Вилли. — Я тоже хотел бы полагаться на свой разум.

— О чем вы говорили до моего прихода?

— Хвалили тебя на все лады.

— Ладно, ладно, ну а кроме похвал?

— Он расспрашивал меня о моей работе. По-моему, ему хотелось узнать, почему это ухажер его сестры сидит дома в разгар дня, а она в это время вкалывает, зарабатывая для обоих хлеб насущный. Надеюсь, мне удалось развеять все его опасения.

Вилли работал в новом журнале, который только начал выпускать его приятель. Это издание освещало работу радио, и Вилли приходилось большую часть своего рабочего времени тратить на прослушивание дневных радиопередач, поэтому он предпочитал делать это дома, а не в тесной маленькой редакционной комнате. Он получал девяносто долларов в неделю, и с ее шестьюдесятью они жили довольно неплохо, хотя в конце недели деньги, как правило, кончались, и у них частенько в кармане не оставалось ни цента, потому что Вилли нравилось обедать в ресторанах и засиживаться допоздна в барах.

— Сказал ему, что ты — драматург? — спросила Гретхен.

— Нет. Пусть сам обо всем узнает. В один прекрасный день. Так будет лучше.

Вилли пока не показал ей свою пьесу. Он написал всего полтора акта, да и эти собирался кардинально переделать.

Вилли, приложив к себе платье, стал расхаживать по комнате, как настоящая модель, отчаянно виляя бедрами.

— Иногда я задумываюсь, какая бы из меня вышла девушка. Что скажешь по этому поводу?

— Ничего, — сказала она.

— Ну-ка примерь платье. Посмотрим, как оно на тебе сидит. — Он протянул ей платье.

Гретхен, взяв платье, пошла в спальню. Там на стене висело большое, в рост человека, зеркало. Перед уходом из дома Гретхен аккуратно заправила постель, но сейчас заметила, что покрывало смято. Вилли после ланча любил вздремнуть. Они жили вместе чуть больше двух месяцев, но она уже знала все привычки Вилли. Ее вещи разбросаны по всей комнате, корсет — на полу возле окна. Снимая с себя юбку со свитером, Гретхен улыбалась. Такой детский беспорядок в спальне был ей по душе. Ей нравилось убирать за ним.