Богам — божье, людям — людское

И управление ЗДЕСЬ иное. Да, управленческие технологии действуют и ЗДЕСЬ, слегка иначе, но действуют, однако возможности управленца и спрос с него – принципиально иные! Управленец ЗДЕСЬ может карать вплоть до смерти (что и в ХХ веке возможно), но и сам он, если не справится, запросто может ответить головой (а вот это ТАМ редкость). Ответственность объекта и субъекта управления одинакова – вплоть до высшей меры, и даже высший уровень управления ЗДЕСЬ от этого не застрахован. Не в силу несовершенства законодательства или неразвитости общественных отношений (хотя и эти обстоятельства, разумеется, наличествуют), а еще и потому, что управлять приходится настоящими МУЖЧИНАМИ и настоящими ЖЕНЩИНАМИ, которых еще много и которые пока не дают захлестнуть себя теплой, мутной и вонючей волне субпассионариев.

Вот и получается, что ЗДЕСЬ просто не может существовать часть 1 статьи 108 УК РФ! ЗДЕСЬ платят головой не только за покушение на жизнь, но и за покушение на честь! Хамы и подлецы сто раз задумаются, прежде чем сотворить мерзость, потому что покойнику не помогут ни связи, ни деньги, ни адвокаты, ни «общественное мнение», а если смолчал и стерпел – с тобой будут так же поступать и впредь!

Да! Надо было с головой окунуться в реалии XII века, чтобы еще раз убедиться: тогда – в 1999 году – он был прав, он поступил, как МУЖЧИНА, и вторую жизнь он имеет право рассматривать, как награду за поступок, который ТАМ рассматривается как преступление, а ЗДЕСЬ – как норма. Значит, ЗДЕСЬ ему и жить, ЗДЕСЬ управлять людьми, понимая и принимая здешнюю меру ответственности и… не бояться «бабочки Брэдбери», потому что незачем жалеть мир, утративший свет души!

Если умеешь и понимаешь, то делай, и будет то, что сделал ты! Если есть хоть малый шанс сделать так, чтобы Русь осталась «светло светлой и красно украшенной», на это не жаль потратить остаток жизни! А если для этого понадобится, чтобы в Степи русским именем «детей своих пугали в колыбели, а литва из болота на свет не показывалась, а венгры каменные города укрепляли железными воротами… а немцы радовались, что они далеко за синим морем», значит, надо сделать так! И тогда, может быть, не будет написано «Слово о погибели Русской земли», а европейские монархи по-прежнему будут наперебой свататься к русским принцессам, и не подадут русские князья дурного примера потомкам, покупая у чужеземцев ярлыки на княжение, и не придется царю-реформатору рубить бороды да заставлять носить иноземное платье, и не войдет в моду у интеллигенции называть собственный народ варварским, и не будут то и дело захлестывать Русь волны Смутных времен, и не будет… много чего еще не будет.

А что будет? А вот то, фундамент чему сможет заложить нынешний четырнадцатилетний мальчишка, стоящий на корме отходящей от берега ладьи! В меру своего умения и понимания, с верой в правоту своего дела и своего долга, в силу любви к своей стране и своему народу! И пусть корчатся причинно-следственные связи, горят огнем еще не написанные архивы, сгинут, не свершившись, исторические события! Четырнадцатилетний мальчишка – русский и мужского пола, в этом его правда и сила!

«М-да, досточтимый сэр Майкл, удобная штука этот ретроградный анализ – сам для себя человек всегда найдет оправдание любым своим поступкам, и, что особенно приятно, это является свидетельством психического здоровья! Ну, что ж,

Опять скрипит потертое седло,

И ветер холодит былую рану.Куда вас, сударь, к черту, занесло?

В XII век, мсье, в XII век!»

Люди, события, разговоры

За несколько дней до начала похода

Младшей стражи на земли боярина Журавля.

Село Ратное

Настёна и Юлька

Лекарка Настена возвращалась домой, привычно изображая всем своим видом – выражением лица, походкой и осанкой – сложный комплекс уверенности, мудрости и сосредоточенности, присущий обладательнице тайного знания. Лекарка лечит не только лекарствами и наговорами, но и верой больного в ее способность победить недуг, а вера эта слагается из множества мелочей, в том числе и из внешнего вида.

Проходя мимо колодца, она вежливо, но с достоинством ответила на приветствия прервавших разговор женщин, не замедляя шага, сумела задержаться взглядом на всех четырех лицах поочередно, словно запоминая, кто и как с ней поздоровался, и делая какие-то, ей одной известные, выводы об их здоровье и настроении. Нельзя упускать ни одного случая напомнить о том, что лекарка всех знает, обо всех помнит и видит такое, что сокрыто от глаз простых смертных. И это тоже давно стало привычкой и исполнялось само собой – не отвлекая от мыслей, не изменяя настроения.