Богатые — такие разные. Том 2

Месяц спустя я прочла в газете о том, что господин Корнелиус Ван Зэйл устроил блестящее шоу в своем роскошном особняке на Пятой авеню и пожертвовал всю выручку на медицинские исследования. К удовольствию европейских читателей, в той же статье было сказано, что жена известного филантропа, госпожа Ван Зэйл, только что основала новый фонд в помощь писателям и художникам. Была помещена фотография Алисии, выглядевшей совершенно потрясающе в коротком черном платье, стоившем, вероятно, не меньше полусотни гиней. Я подумала о том, что Стив был несправедлив, описывая мне Алисию. В своем интервью госпожа Ван Зэйл сказала, что у них с мужем простые вкусы и что им нравится просто проводить вместе тихие вечера, слушая любимые радио-шоу. Летние каникулы они намеревались скромно провести вместе со своими тремя детьми в Бар Харборе. За границу они ехать не собирались. Госпожа Ван Зэйл была постоянной клиенткой салона мисс Элизабет Арден, а одевалась у Шанель, чьи модели нравились ей «простотой» и «покоем». Она не занималась политикой, но понимала, что ее супруг был сторонником мира во всем мире.

В Европе британское и французское правительства, также являвшиеся приверженцами идеи международного мира, торопливо организовывали невмешательство в Гражданскую войну в Испании, и в конце августа соглашение об этом подписали все основные европейские державы, включая Германию и Италию.

Но уже осенью Германия и Италия образовали ось «Рим — Берлин», договорившись в будущем действовать совместно.

Было большим облегчением, когда все газеты, забыв о международных новостях, сосредоточили все внимание на вынужденном отречении в 1936 году короля Эдуарда VIII от престола в связи с его женитьбой на дважды разведенной американке.

— Это показывает англичан с худшей стороны, — заметил Стив, вынужденный терпеть многочисленные проявления антиамериканских чувств. — Все эти разговоры о разводе и о Церкви только предлог. Они не хотят, чтобы госпожа Симпсон вышла замуж за короля просто потому, что она иностранка.

— Дорогой мой, все это гораздо сложнее…

Однако я не стала долго с ним спорить, так как много лет восхищалась королем, когда он был еще принцем Уэльским, и, хотя не симпатизировала госпоже Симпсон, считала, что следовало найти какой-то компромисс, который устраивал бы их обоих.

Я в то время очень интересовалась текущими событиями, потому что делать мне было почти нечего. Стив был полностью поглощен своей работой, о которой охотно говорил со мной каждый раз, когда выдавалась свободная минута, но я чувствовала себя все хуже и хуже, не имея конкретного занятия. Поначалу я радовалась вынужденному досугу. Я повидала всех своих друзей, приглашая их на ленч, посещала дневные спектакли и концерты, пыталась — правда, безуспешно — понять живопись модернистов и вступила в Книжный клуб левых. Но через некоторое время все это мне надоело. Я оказалась в стороне от перипетий делового мира, а замкнутый круг тривиальных светских обязанностей создавал впечатление лишь мнимой причастности к настоящей жизни. Мне нравилось проводить больше времени с Джорджем, но человек не может, и не должен, ожидать интеллектуального стимулирования от общения с ребенком, которому нет и двух лет, каким бы очаровательным, обворожительным и уникальным он ни был. Близнецы проводили целые дни в школе, Элан был в своем Винчестерском колледже, и даже по дому было нечего делать, так как слуги поддерживали в нем образцовый порядок.

Я скучала до слез.

Наконец, после Отречения, когда я почувствовала, что уже не в состоянии больше прочесть ни одной идеологической статьи об испанской гражданской войне, я набралась смелости и спросила Стива, не могла бы я ежедневно ездить с ним в банк, чтобы начать обучение делу, никому при этом, по возможности, не мешая.

— О, послушай, дорогая, — отвечал он, — дай мне еще немного времени, можно? Я не забыл своего обещания. Но пока банк еще только разворачивает свою работу, я не хотел бы, чтобы что-то могло раздражать клиентов. Ты же сама знаешь, как старомодны англичане.

Не сказав ни единого слова, я вышла из комнаты. Спорить с ним я не могла, так как понимала, что он прав, и мне вовсе не хотелось мешать становлению нашего совместного дела. Я решила подождать, пока банку исполнится год, но когда настала первая годовщина и Стив отговорился под тем же самым предлогом, я не удержалась и заметила:

— Стив, как бы себя чувствовал ты, если бы целый год сидел без дела, а твоя жена не ударила бы палец о палец, чтобы найти для тебя интересную работу?

Я проговорила все это мягким голосом, но он немедленно вспылил. В этот момент я поняла, насколько виноватым в моем вынужденном безделье он себя чувствовал.

— Я не могу не думать о клиентах! — кричал он. — Господи Иисусе, Дайана, у меня достаточно неприятностей уже от того, что я иностранец! Что они, по-твоему, черт побери, подумают, если я выставлю в витрине банка женщину?

— Но я-то, по крайней мере, не иностранка! — отвечала я, пытаясь обратить все в шутку.