Богатые — такие разные. Том 2

Он выглядел надломленным. Его голубые глаза были воспалены, а лицо казалось таким изможденным, что на какой-то момент я подумал, а не знает ли он уже о смерти жены. Он был совершенно трезв. Большая разница между Стивом и его братьями состояла в том, что он всегда помнил меру выпивки.

— Привет, — произнес он, вынужденный отреагировать на мое присутствие. — Как жизнь?

— Очень хорошо.

Мы вяло пожали друг другу руки. Я заплатил за то, чтобы меня пропустили в таможенный зал, и увидел, как он взглянул за барьер, отыскивая глазами кого-нибудь из своей семьи.

— Кэролайн здесь? — спросил он.

— Нет, Стив, боюсь, что нет.

— А братья?

— Ваши братья, — отвечал я, — сводят счеты в коттедже на берегу Нью-Джерси. Но о них мы поговорим позднее. Стив, прежде чем мы выйдем за этот барьер и попадем в лапы прессы, я должен сказать вам кое-что о Кэролайн. Боюсь, что сообщу плохую новость.

Стив побледнел.

— Она снова больна?

— Она умерла сегодня утром, Стив. Мне очень жаль…

Я видел, как он передернулся от боли.

— О Боже. — Плечи его поникли. Он склонил голову и положил руку на шею ниже затылка, словно именно там был источник боли. — Но я не думал… она же не могла… я думал, что ей стало лучше. — Он был ошеломлен. — Она же поправлялась! — горячо воскликнул он.

— Боюсь, что вы недостаточно знаете, что такое рак. — Глядя на него, я видел, как на его лице сменяли друг друга выражения вины, печали, страдания и стыда, пока, наконец, оно снова не стало бесстрастным.

— Мне следовало приехать раньше, — пробормотал он наконец, — если бы я мог допустить, что она умирает.

Я продолжал хранить учтивое молчание. Секретарь Стива объявил, что багаж проверен и ждет нас в наемном лимузине на улице. Поскольку Стив никак не отреагировал, я распорядился сам:

— Вы со слугой поезжайте в лимузине, — сказал я, — а господин Салливэн поедет со мной.

Мы вышли на улицу. Вокруг нас сразу же столпились корреспонденты, и моему помощнику пришлось трижды повысить голос:

— Ни господин Салливэн, ни господин Ван Зэйл не сделают сейчас никаких заявлений по поводу состояния рынка!

Когда мой телохранитель был вынужден показать зубы паре репортеров, словно стремившихся вызвать у меня отвращение к прессе, я почувствовал, что мне оставалось лишь укоризненно воскликнуть:

— Джентльмены, прошу вас! Господин Салливэн только что узнал о потере жены! Неужели у вас недостанет симпатии к овдовевшему человеку? — и, наскоро шепнув помощнику, чтобы он рассказал им подробности о смерти Кэролайн, я подтолкнул Стива вперед, к «кадиллаку», и нырнул в машину вслед за ним. Телохранитель уселся на переднее сиденье, шофер нажал на акселератор, и пресса осталась бурлить на тротуаре.

Стирая пот со лба, я заметил, что суета не произвела на Стива большого впечатления. Из его следующих слов я понял, что он по-прежнему думал о своей семье.

— Мои мальчики, — проговорил он, — я хотел бы поехать к ним. Кто за ними присматривает?

— Моя сестра. Она с ними в вашем доме.

— Ваша сестра? Эмили?

Я объяснил ему, как случилось, что Эмили взяла на себя роль доброй самаритянки.

— Она так добра… — Голос его еще был нетверд после потрясения. — Так добра…

— Ну, а теперь о ваших братьях…

— Подождите несколько минут, можно?

Я дал ему целых пять минут передышки. Он нашарил в кармане сигарету, закурил и извлек из другого кармана фляжку. Отпив несколько глотков спиртного и выкурив сигарету, он расправил плечи и посмотрел мне прямо в глаза.

— Ну, валяйте. Насколько там все плохо?

Я проверил, до конца ли поднята стеклянная перегородка в машине, но, и, убедившись в этом, из осторожности заговорил вполголоса.

— Вам предстоит принять решение. Люк просил два миллиона для того, чтобы поправить свои дела, но долги составляют примерно два с половиной миллиона, как подсчитал Льюис, добившийся, кстати, на прошлой неделе четырехнедельной отсрочки. Это означает, что в вашем распоряжении двадцать один день на решение этого вопроса. Когда у вас будет план действий, дайте знать нам. Позвольте мне подчеркнуть от имени всех партнеров, что у нас нет никаких сведений о каких-либо преступных действиях, речь идет только о крупном злоупотреблении.

— Вы, разумеется, понимаете, что, если становится известно о злоупотреблениях какого-то одного партнера, тень ложится на всех остальных?

— Вот и наведите порядок, Стив. Это все, о чем мы вас просим.

— Разумеется, — устало бросил он. — Я разберусь во всем. Чего я не могу понять, так это, почему Кэролайн не заметила, что мальчики оказались в таких трудных обстоятельствах. Я поручил ей не спускать с них глаз в мое отсутствие. Она была достаточно умна, чтобы понять, во что они вляпались.

— Она была заодно с ними, Стив.

— Что! — он был совершенно потрясен моими словами и смотрел на меня с подозрительным недоверием. — Этого не могло быть… я в это не верю!

— Мне все рассказал Мэтт. Он сказал, что Кэролайн хотела отплатить вам за вашу… деятельность в Лондоне и в Норфолке. По-видимому, она очень сердилась из-за того, что вы завели такую недостойную дружбу с мисс Слейд.