Богатые — такие разные. Том 2

— Мы найдем человека с первоклассным европейским опытом для руководства лондонским отделением, — ответил он. — Нет проблемы. Но для себя я не вижу иного выбора, как остаться в Нью-Йорке. В конце концов, сейчас скверные, очень скверные времена. Как могу я, старший партнер, отправиться в Европу, оставив всех вас бороться с последствиями кризиса? Я не могу уклониться от своей ответственности! — Поднявшись из кресла, он подошел к Льюису и любовно похлопал его по плечу. — Настало время настоящих хозяев! — победно провозгласил он. — Мы ведь не подкачаем, а, Льюис?

Льюис внезапно понял, что происходило, и ему еще больше полегчало. Он игриво похлопал по плечу Стива, возвращая тому его жест.

— Не подкачаем! — ответил он, и оба они с самодовольными улыбками посмотрели на меня объединенным фронтом.

Стив проиграл сражение, но выиграл войну. Я придвинулся ближе к Сэму с молчаливым призывом о помощи.

— Итак, джентльмены, — по-деловому заговорил Сэм, — я могу вас поздравить с вашим соглашением? Может быть, стоит подчеркнуть его основные положения… — Он стал громко читать свои записи. И, в конце концов, заключил: — Я предлагаю на сегодня закончить, и все детали тщательно разработать завтра утром. Мне известно, что у Корнелиуса в четыре часа должна состояться важная встреча.

Она состоялась. С ним, Сэмом. Мы вернулись в мой кабинет совершенно обессиленными.

— О Боже! — стонал я в отчаянии. — И зачем только я предложил ему идею этого совместного руководства?

— На меньшее он не согласился бы. Ты поступил правильно, Нэйл. Ты получил свою долю власти, хотя основания для такой сделки были у тебя не слишком убедительными. Я знаю, их устраивает твое предложение ликвидировать трест, но, в крайнем случае, они могли бы сделать это через банк. И, в конце концов, нам следовало подумать о том, что после ссоры с Дайаной Слейд Стив не захочет возвращаться в Европу. Если учитывать это обстоятельство, то результатам совещания слишком удивляться не приходится.

— Но это ужасно! Что хорошего в одинаковых полномочиях, когда они будут сидеть вместе, как сиамские близнецы, в Нью-Йорке и всегда пресекать любые мои действия своим большинством голосов? Я могу одолеть этого глупца Льюиса, но как мне жить со Стивом? Здесь, на Уиллоу-стрит, нас ожидает сущий ад на земле!

Сэм сказал, что мне не следует беспокоиться, но я просто потерял голову. В восемь часов я был в таком состоянии, что позвонил Вивьен и потребовал немедленной встречи. С момента краха рынка я спал с нею каждую ночь, да и в период передышки единственным солнечным лучом посреди этого сурового пейзажа была моя восхитительная сексуальная жизнь.

— Но, дорогой! — запротестовала Вивьен, — у меня пятнадцать приглашенных на обед гостей, и официанты как раз подают жареную утку! Позволь мне приехать на Пятую авеню, как только они разойдутся.

— Но мне необходимо увидеться с тобой! Я в отчаянии! Я… Я… Я… — окончательно споткнулся я на фразе, которая должна была звучать победно. — Я люблю тебя! — выпалил я и вылетел из дому.

Вивьен вышла из столовой мне навстречу, как только я показался в холле.

— Дорогой мой, я уверена, что тебе нет дела до всех этих людей. Подожди меня наверху.

— Идем туда вместе!

— Посреди десерта?

— Ладно. Тогда конец.

Я попытался уйти, но она схватила мою руку. — Боже мой! Корнелиус, дорогой… прошу тебя!

— Хорошо, идем вместе, да, я иду с тобой. Я не могу отпустить тебя поздним вечером в таком ужасном состоянии.

Я взял се в молниеносном коротком соитии и, зарывшись в простыни в положении плода в матке, накрылся с головой стеганым одеялом. Когда Вивьен вернулась из ванной, у нее хватило мудрости не тревожить меня, и она лишь сказала, что вернется, когда уйдут ее гости.

Оставшись один, я в отчаянии попытался проанализировать свое поведение. Я понимал, что во всем был виноват Стив. При каждой нашей схватке у меня было такое ощущение, словно он бил меня кулаком в пах, и оно было настолько реально, что мне потом приходилось убеждаться в том, что я цел и невредим. Мысль о Стиве делала меня больным. Борясь с сотрясавшей меня дрожью, я принял душ, натянул брюки и сел на край кровати с сигаретой в руке.