Богатые — такие разные. Том 2

Я был так благодарен ей за то, что она сразу же откликнулась на мой крик о помощи, что мне искренне хотелось казаться благородным.

Она еще три секунды сохраняла сердитое выражение лица, а потом смягчилась и поцеловала меня.

— Я не верю ни одному твоему слову! — с улыбкой сказала она. — Но хотела бы поверить.

Она провела указательным пальцем по моим ребрам, потом по животу и дальше по бедрам. Это было восхитительно. Когда мое тело ожило, я потянул ее на себя и стал осыпать поцелуями.

— Бог мой! — сказала она позже, — не могу понять, почему каждая тридцатишестилетняя женщина не заводит себе юного любовника!

— Особенно богатого, — вставил я, пристально глядя на Вивьен.

Свет все еще оставался включенным.

— О небо! Корнелиус, неужели ты действительно думаешь, что я гонюсь за твоими деньгами? Будем честными, дорогой, то, что мне в тебе нравится, не имеет никакого отношения ни к долларам, ни к центам!

— Но ты никогда даже не взглянула бы на меня, — заметил я, — если бы я не был наследником Пола, не правда ли?

— Дорогой, неужели ты действительно так не уверен в себе?

— Разумеется, нет. Я просто хочу знать, что ты в действительности думаешь обо мне, не более того. Я тебе нравлюсь, да?

— Очень! О, Корнелиус, не будь таким глупым!

— А ты… ты…

Я обеими руками вцепился в край простыни.

— Люблю ли я тебя? Не знаю, — просто ответила она, и на какую-то секунду мне удалось увидеть под маской се искушенности искреннее замешательство.

Эта неожиданная откровенность мне очень понравилась. Я чувствовал, что то был жест доверия, на которое мне сразу захотелось ответить тем же.

— Я действительно люблю тебя, — застенчиво повторил я и впервые осознал это сам.

Она была растрогана. Я видел, как смягчился ее взгляд, а когда ее рука скользнула в мою, я внезапно понял, что этот незначительный жест был первым знаком истинной общности между нами.

Чувствуя себя абсурдно счастливым, я провел остаток ночи с нею, а когда на следующее утро проснулся, то моя рука по-прежнему оставалась зажатой между ее ладонями.

Вивьен никогда не вставала раньше десяти часов. Оставив ее завтракать в постели, я спустился вниз и был уже готов незаметно выскользнуть через парадную дверь, когда ключ в замке повернулся, и в дом осторожно вошел Грэг да Коста.

Мы не встречались со времени Краха, и хотя мне было известно, что он по-прежнему жил в доме Вивьен, оба они, казалось, существовали настолько независимо друг от друга, что мне удавалось совершенно с ним не встречаться. Эта неожиданная встреча застала нас обоих врасплох.

— Надо же, Корнелиус! — устало сказал Грэг. — Целую вечность вас не видел. Скверные времена, а?

— Да, просто ужасные. Как вы себя чувствуете?

— О, прекрасно, прекрасно. Скажите… у вас нет тяжелого чувства, Корнелиус?

— По поводу чего? — спросил я рассеянно, так как голова моя была полна мыслями о Вивьен. — Вы имеете в виду Джея и Пола?

— Да нет же, фирму «Ван Зэйл Партисипейшнз».

— Ах, вы об этом, — я улыбнулся, демонстрируя свое снисходительное расположение к нему. Кузен Вивьен! Внезапно Да Коста перестал казаться мне какой-то зловещей фигурой и стал просто еще одним из прохожих, идущих своей дорогой. — Никаких тяжелых чувств, Грэг, — добродушно согласился я с ним. — Вы сильно пострадали во время Краха?

— У меня все еще голова идет кругом. Скажите, Корнелиус, мы можем считать, что того разговора у нас никогда не было, а? Я в конце концов решил, что не хочу встревать в дела «Ван Зэйл Партисипейшнз». Никогда не думал, что мальчики Салливэна окажутся на что-то способны, и поэтому все, что я вам тогда говорил, считайте не больше, чем гипотезой, вы понимаете, что я хочу сказать? Господи Иисусе, лучше бы уж я остался в Калифорнии!

— Г-м… может быть, я чем-нибудь мог бы вам помочь, — задумчиво сказал я, по-прежнему мысленно плывя в золотой карете по Елисейским Полям.

— А почему вы хотите мне помочь? — с простительным удивлением отвечал Да Коста.

— Потому что я женюсь на вашей кузине Вивьен! — гордо объявил я и, оставив его, ошеломленного, в холле, радостно взлетел на второй этаж, чтобы сделать предложение.

— Корнелиус! — тихо проговорила Эмили. — Бога ради, что ты скажешь маме?

— Скажу, что встретил красивую, очаровательную, хорошо воспитанную женщину, которая будет мне самой лучшей женой! — решительно сказал я, на самом деле ужаснувшись при мысли о предстоявшем разговоре.

— Но она намного старше тебя! Корнелиус, дорогой, ты уверен в том, что понимаешь, на что идешь?

Я просидел в своем кабинете два часа после того, как Вивьен приняла мое предложение. Я был огорошен ее мгновенным согласием, так как ожидал, что она отложит ответ, пока не решит окончательно, любит ли меня. Но, оказывается, это не требовалось. Несмотря на мои постоянные признания в любви, она явно не решалась мне поверить, пока я не убедил ее, предложив стать моей женой. Как только этот залог оказался внесенным, она отмела все колебания.

Она сказала, что любит меня, мы назначили день покупки колец, а потом я, взволнованный, с затуманенной головой, как на крыльях помчался домой.