Боги Абердина

Служба безопасности университета располагалась на первом этаже Торрен-холла, ближе к задней части здания, в маленьком тесном кабинете с желтоватым освещением, отделанном в стиле семидесятых. Стены покрывали деревянные панели, на полу лежал тонкий оранжевый ковер, в окна были вставлены матовые шероховатые стекла. Я представился секретарю и уселся на коричневой кушетке, обтянутой порванной в нескольких местах искусственной кожей, теребя в ожидании пальцем небольшую трещину вдоль нижней части подушки. Через несколько минут в приемную вышел высокий тучный мужчина с пюпитром в виде дощечки с зажимом в руке. Форма на нем сидела безупречно, была отглажена, из кармана рубашки торчало несколько колпачков толстых ручек. Он посмотрел на меня с доброй улыбкой.

— Мистер Данне?

Я встал.

— Джеймс Ламбл, служба безопасности, — представился он и жестом показал в сторону кабинета. — Мне нужно задать вам несколько вопросов. Сейчас мой коллега Питтс находится на пути из дома профессора Кейда. Я уверен, что он лучше введет вас в курс дела, чем я. Мой кабинет справа, следующая дверь. Простите за бардак… Я долго пробыл в Майами с детьми, и все еще привожу дела в порядок.

Он зашел вместе со мной в кабинет, потом поспешил вперед, чтобы убрать со стула небольшую картонную коробку. Письменный стол был завален бумагами, конвертами, папками и стаканчиками из пластмассы. По краю стола стояли фотографии в золотых и серебряных рамках. На всех изображались смеющиеся дети.

Ламбл опустился на крутящийся стул за письменным столом. Я уселся на небольшой стульчик напротив него, и он уставился в пюпитр.

— Так, дело связано с вашим другом… Дэниелом Хиггинсом, все правильно?

Он достал одну из ручек из кармана.

Я кивнул, и он что-то нацарапал на бумаге, прикрепленной к пюпитру.

— Вы живете вместе с Дэниелом Хиггинсом в доме профессора Кейда, правильно?

— Да, сэр.

— Фамилии других, проживающих вместе с вами лиц…

Я ответил, он улыбнулся, продолжая писать.

— Когда вы в последний раз видели Дэниела?

— На прошлой неделе. Думаю, что в субботу, после полудня. Он сказал, что уходит по делам.

— Он поехал на машине?

Я покачал головой:

— У Дэна нет машины. Он обычно всюду ездит на такси.

— Понятно. А в тот день он поехал на такси?

— Я не знаю.

Ламбл снова улыбнулся, опустил пюпитр и надел на ручку колпачок.

— Да, сынок, каждый год у нас бывает один или два подобных случая… — Он занялся заусеницей. — И всегда оказывается, что это одно из двух. Студенты уезжают, не сказав никому ни слова. В таком случае они обычно, в конце концов, звонят родителям из какого-нибудь мотеля в Мексике. Или это какая-то шутка. Тогда друзья студента, в конце концов, признаются — после того, как мы пригрозим полицией.

Я кивнул. Он поднял голову.

— Так что это в данном случае?

— Простите?

Ламбл вздохнул:

— Это какая-то шутка, или ваш друг Дэниел решил подольше отдохнуть в этом семестре?

— Я не знаю, — ответил я.

— Не знаете?

Он прищурился и склонился вперед, стул под ним беспомощно заскрипел. У него за спиной за окном кружились и падали снежинки. Белый водоворот прижимался к тонкому стеклу.

— Нет, сэр, — сказал я. — Я не знаю, где он.

— Хорошо… — Ламбл поджал губы и уставился на меня. После паузы он заговорил снова:

— Наверное, мне придется задать вам еще несколько вопросов.

Он откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и опустил пюпитр на одно колено.

Я рассказал ему, что у Дэна не было девушки, по крайней мере, я ни о каких его девушках не слышал. Ламбл спросил про других друзей Дэна, и я сказал, что он, по-моему, общался только с нами — с теми, с кем вместе жил в доме. Нет, я ничего не знаю про родителей Дэниэла, но, вроде бы, у него только мать, а отец умер.

В поведении молодого человека не было ничего необычного, он никогда не пил и не принимал наркотики. По крайней мере, я об этом не знаю. Да, я считаю его хорошим другом. Думаю, что если бы он куда-то собрался, то сообщил бы мне об этом. Нет, он не авантюрный тип. На самом деле Дэн очень усердный и старательный, занят наукой. Я назвал бы его интровертом.

— Дэниел отлично учится, — заявил Ламбл, листая какие-то бумаги. — Так что это несколько странно. Он не относится к любителям вечеринок, с которыми обычно происходят подобные вещи. Но здесь, в Абердине, я выучил одну вещь: никогда не суди ни о ком по его внешнему виду. Особенно это касается умных ребят. За ними нужен глаз да глаз! Сейчас с ними все нормально, а потом — бах! Они больше не в состоянии выдерживать нагрузку и давление, и куда-то сбегают с кредитной карточкой родителей и экзотической танцовщицей из одного из ночных клубов в Букертауне. — Он рассмеялся. — Вы не поверите, какое дерьмо нам приходится разгребать из-за этих студентов.

Разговаривал он со мной доверительно, словно я был не студентом, а коллегой, еще одним представителем службы безопасности из соседнего учебного заведения.