Боги Бал-Сагота

– Дон Винсенте, – воскликнул я, – немедленно вернитесь в замок! Карлуш задумал предать вас в руки туземцев! Гола сказал мне, что он жаждет заполучить ваши богатства и Изабель! Перепуганный туземец проболтался ему о следах ног, обутых в сапоги, на месте убийств лесорубов, и Карлуш убедил черных, будто убийца – вы! Сегодня ночью туземцы замыслили восстать и вырезать всех в замке, кроме Карлуша! Неужели вы не верите мне, дон Винсенте?

– Карлуш, это правда? – в изумлении спросил дон Винсенте.

Карлуш издевательски захохотал.

– Да, этот глупец сказал правду, – ответил он, – но вам это не поможет. Хо!

Громко вскрикнув, он бросился на дона Винсенте, но в лунном свете сверкнула сталь, и шпага испанца пронзила Карлуша прежде, чем он успел сделать хоть что-нибудь.

И тут нас окружили тени. Мы оказались – спина к спине, со шпагами и кинжалами – втроем против сотни. Сверкнули наконечники копий, дьявольский вопль вырвался из глоток дикарей. Тремя выпадами я уложил троих – и тут же пал, оглушенный ударом дубины. Миг – и прямо на меня рухнул дон Винсенте: два копья пронзили его плечо и ногу. Дон Флоренцо стоял над нами, клинок его шпаги метался из стороны в сторону и жалил, точно живой, пока из замка не подоспел отряд аркебузиров. Берег тут же был очищен от туземцев, и нас понесли в замок.

Но орды черных устремились следом. Их копья сверкали стальной волной, громоподобный рев дикарей взлетал к небесам.

Раз за разом они шли на приступ вверх по склону, пересекали ров и подступали к частоколу. И раз за разом огонь сотни с небольшим защитников замка отбрасывал их прочь.

Между тем черные подожгли разграбленные склады, и свет пламени пожаров вступил в схватку с лучами луны. Еще один большой склад стоял прямо на противоположном берегу реки. Собравшаяся вокруг него орда туземцев принялась ломать двери и стены, чтобы заняться грабежом.

– Вот бы они бросили туда факел, – сказал дон Винсенте. – Внутри нет ничего, кроме нескольких тысяч фунтов пороха. Я не рискнул хранить это коварное зелье на нашем берегу реки. По наши души явились все племена, живущие у реки и вдоль побережья, а все мои корабли – в море. Некоторое время мы, конечно, продержимся, но рано или поздно они хлынут через частокол и предадут нас смерти.

Я поспешил в подземелье, где сидел де Монтур. Остановившись у двери, я окликнул нормандца, и он пригласил меня войти. Судя по голосу, демон на время оставил его.

– Черные взбунтовались, – сказал я.

– Об этом я уже догадался. Как идет бой?

Я сообщил ему подробности предательства и битвы, не забыв упомянуть и о пороховом складе за рекой. Де Монтур вскочил на ноги.

– Клянусь своей истерзанной душой, – вскричал он, – я рискну еще раз сыграть в кости с дьяволом! Скорее, выведите меня из замка! Я переплыву реку и подорву этот порох!

– Но это безумие! – воскликнул я. – Между рекой и частоколом собралась тысяча чернокожих, а за рекой – втрое больше! Да и сама река кишит крокодилами!

– Однако я попробую, – сказал он. Лицо его озарилось светом надежды. – Если мне удастся добраться туда, осаждающих станет этак на тысячу меньше. Если же я погибну, душа моя обретет свободу, и, может быть, за то, что я отдал жизнь в уплату за свои злодеяния, мне простится хоть малая толика грехов. Но поспешим – демон возвращается! Я уже чувствую его власть! Скорее!

Мы устремились к воротам замка, и на бегу де Монтур скрипнул зубами, как человек, вступивший в страшный бой.

Добежав до ворот, он присел и прыгнул наружу. Дикие вопли туземцев встретили его за стеной.

Аркебузиры осыпали нас обоих градом проклятий. Взобравшись на частокол, я увидел де Монтура. Он замер на месте, неуверенно глядя из стороны в сторону. Две дюжины туземцев, подняв копья, неслись к нему.

И тут в небеса взмыл жуткий волчий вой. Де Монтур рванулся вперед. В испуге туземцы остановились, и прежде, чем хоть один из них успел шевельнуться, нормандец оказался в самой гуще дикарей. Те отчаянно завопили, но уже не от ярости, а от ужаса.

Изумленные аркебузиры прекратили огонь.

Де Монтур прорвался прямо сквозь отряд черных. Когда те дрогнули и кинулись бежать, троим из них было уже не до бегства.

Сделав дюжину шагов вслед за бегущими, де Монтур замер, как вкопанный, затем, осыпаемый градом копий, развернулся и бросился бежать к реке.

В нескольких шагах от реки путь ему преградил еще один отряд черных. Ненасытное пламя, пожиравшее горящие дома, прекрасно освещало эту сцену. Брошенное копье пронзило плечо де Монтура. Не замедляя шаг, он вырвал копье из раны, проткнул им насквозь ближайшего из туземцев, перепрыгнул через его труп и бросился на остальных. Дикари не осмелились противостоять белому человеку, одержимому злым духом, и с визгом кинулись врассыпную.

Прыгнув на спину одному из бегущих, де Монтур прикончил его, шатаясь, поднялся на ноги и вновь устремился к берегу. Здесь он на миг остановился и тут же скрылся во мраке.

– Во имя дьявола! – выдохнул дон Винсенте за моим плечом. – Что же он за человек? Ведь это де Монтур?