Боги и не боги

Я не смогла переварить фразу и поэтому сменила тему.

– Ты же посидишь немного тут?

– Я бы тоже поспал, если честно. Это все было… не так легко.

– Мне уйти к себе?

– В таком состоянии? Опять ходить? Закрывай глаза давай, да и я хоть знать буду, что с тобой пока что все нормально.

Дэвлин поправил подушку, лег на спину, накинув на нас какой-то плед сверху, и закрыл глаза. А я уткнулась носом в его плечо, обхватила руку повыше локтя и вырубилась в момент. Как было когда-то давным-давно, когда мы искали Даро.

Три дня прошло до того, как мы все начали ходить. Мэтры Ганн и Наргин навещали нас ежедневно, чем-то поили и шаманили. Моих домашних из поместья временно отправили в отпуск – пожить в нашем с бургомистром отеле со всеми удобствами, а мой зоопарк тоже временно перебрался к Дэвлину. За самим поместьем приглядывала двадцатка прихвостней – на всякий пожарный. Перебрался к нам и Тузат из Моро, все эти дни пребывая именно в этой своей ипостаси – тоже на всякий пожарный. Собственно, они со Жнецом оставались наиболее боеспособными единицами. Кстати, быстро поладили. Два беглеца в явленный мир – у них было много общего. По вечерам они сидели вдвоем у воды, пили «Драконью кровь» и беседовали о вечном. Потрясающее зрелище, надо сказать. Море, закат, два шезлонга веселенькой расцветочки, в одном – алый демон с волчьей головой и жуткой клешней вместо руки, в другом что-то похожее на скелет, оплетенный постоянно шевелящимися металлическими полосами, как какая-то экзотическая мумия, в старом темно-сером балахоне с капюшоном. Похожие на серпантин железные спирали сплетаются в держатель для бутылок и подставки под стаканы, они же сами по ленивому жесту Жнеца открывают следующую бутылку и даже разливают вино. Тузат беззлобно фыркает и называет это все фокусами.

Я сидела с ними рядом – только прямо на краю площадки – и болтала босыми пятками в воде. Основным моим развлечением было, отламывать маленькие кусочки хлеба и кидать в прозрачную воду, подкармливая стайку разноцветных рыбок. Я испытывала какую-то внутреннюю потребность видеть не мертвую воду. Будто это доказывало мне в который раз, что мы вопреки всему выбрались.

– Откуда ты все-таки узнал, что я когда-то там заявлюсь через эти ворота и не закрою их?

– Что я тебе говорил, – усмехнулся Тузат, указывая на меня кубком, – она вообще нас не боится. Будто бы просто не понимает, с кем имеет дело.

– Все понимаю, – лениво отозвалась я, – но ничего с собой не могу поделать. Не страшно и все. Так как узнал все-таки?

– Хэль же меня запечатала в мертвом мире и заставила служить. Но такое нельзя провернуть без какого-то хотя бы формального ограничения. Вот ты таким ограничением и оказалась.

– А как оно звучало? – не отставала я.

– «Когда пройдет через мертвый мир тот, кто нарушит три естественных закона сразу».

– Да? И что я такого нарушаю?

– Ты и эльф, и человек, и какая-то химера одновременно, это раз. Связана и с Горними божественными мирами, и с Инферно, это два. И, наконец, твоя, с позволения сказать, геомантия, это три.

– Геомантия разве нарушение? – удивилась я, глядя на черно-желтую наглую полосатую рыбину треугольной формы, распугивающую товарок.

– Сама по себе – нет. А вот искусственная, как у тебя – определенно.

– Чего?.. – изумилась я, уставившись на него во все глаза, и случайно уронила остаток хлеба в воду одним большим куском, вызвав нездоровый ажиотаж среди цветных рыбин.

Закрывающие его лицо металлические ленты чуть шевельнулись, изображая некоторое сомнение, но Жнец все равно ответил.

– Я не знаю, что произошло с тобой, но эта способность – не врожденная.

«Приехали».

– Это как?

– Как появляется геомантия, ты в курсе?

– Ну да, душа как бы… растет что ли. Да?

– Да. Но качественные изменения происходят только при смерти и перерождении. Так вот, ты родилась со склонностью к геомантии, но только с ее зачатками. А потом ты умирала раз пятьдесят где-то и снова возвращалась к жизни.

Я нахмурилась, бред-то, конечно, бред, но чего со мной не бывало.

– Умирала?

– Не совсем верно выразился. Твою душу извлекали из тела, полностью, и она возвращалась обратно.

– Стоп, но это невозможно. Тело бы умерло.

– Жило на резервном канале. Ты же на четверть эльф. А у эльфов единая коллективная душа и просто канал к ней. Вот из-за него тело и выжило.

Меня это даже не шокировало уже.

– Ты уверен?

– Я хорошо знаю, что такое смерть и признаки того, что человек уже был за гранью. Как, по-твоему, ты прошла по тропе шаманов-орков и мертвецов?

– А давно?

– Да, очень, еще в детстве раннем, я бы сказал.

– То есть, меня пытался… вырастить какой-то мертвячий селекционер? Так что ли?

– Очень похоже на то, – кивнул Жнец, – но это точно не мое дело. Я просто благодарен, что ты сыграла свою роль в моем освобождении.

– Приму к сведению, спасибо, что сказал.